Бьют не только по карману: в Крыму нарастает борьба с критиками войны

В Крыму силовики продолжают беспрерывную “охоту на ведьм” – на тех, кто осуждает террор российских войск, высказывает проукраинские взгляды или даже просто поет украинские песни.

Как меняется картина протестов на полуострове, какие меры предпринимают оккупанты для усмирения несогласных и удалось ли властям за девять месяцев полномасштабной войны добиться полной лояльности местного населения, читайте в материале нашего крымского корреспондента.

Заметный рост обвинений в дискредитации армии

По данным общественной организации “Крымский процесс”, за осень на полуострове было составлено 66 протоколов по статье о дискредитации российской армии. Как отмечается в исследовании, эта цифра стала выше показателей за летние месяцы, когда правозащитниками было зафиксировано всего 52 эпизода. То есть, несмотря на тотальную пропаганду, прямое разжигание ненависти к украинцам и масштабное противодействие со стороны силовиков, антивоенные и проукраинские настроения в Крыму не просто сохраняются, но и набирают обороты.

Правда, девятимесячный прессинг не прошел бесследно, картина протестов за осень заметно отличается от весны и лета. По данным исследователей, из арсенала крымчан полностью ушли одиночные пикеты и другие способы “публичного демонстрирования”, характерные для начального периода войны, но зато существенно вырос процент устных высказываний и появился новый тренд –украинские песни, на борьбу с которыми направлены усилия «правоохранителей». Причем, стоит отметить, что в суды за устные высказывания крымчане попадают не только по итогам очевидных доносов недоброжелателей, но и за вполне осознанные антивоенные или патриотические действия.

Например, один из жителей Ленинского района в магазине подошел к российскому солдату и в глаза ему сказал, что тот убивает женщин и детей. В другом случае учитель математики во время пропагандистского урока “Разговоры о важном” заявил, что выступает против мобилизации и что российские войска справедливо терпят поражение. Свои действия впоследствии он пояснил тем, что не мог больше молчать и потакать пропаганде.

За песню – по почкам

Ранее мы уже рассказывали о том, как в Крыму развернулась целая кампания по борьбе против публичного исполнения или “демонстрирования” таких песен. Сейчас в числе жителей, подвернутых репрессиям за любовь к украинской музыке, диджей и его товарищ из Щелкино, шесть участников крымскотатарской свадьбы за песню “Червона Калина”, учитель из Белогорского техникума за “Байрактар”, жительница Ялты с репертуаром Верки Сердючки, победительница конкурса красоты “Мисс Крым 22” с подругой за “Червону калину” и …уволенный ранее учитель из Белогорского техникума.

После демонстрации ученикам песни “Байрактар” Андрей Белозеров получил 13 суток ареста и был уволен. Но это его настроений не поменяло – в скором времени он опубликовал на свой странице в одной из социальных сетей песню “Червона калина” и был снова арестован. При этом сотрудники полиции его жестоко избили и раздавили ногами мочки ушей. Белозеров получил 14 суток ареста за песню и сопротивление сотрудникам полиции.

В тоже время в действиях Нины Богдановой, которая поставила на набережной Ялты колонку и включила песню Верки Сердючки “Гуляночка” суд не нашел признаков административного правонарушения. В протоколе ее вина была сформулирована следующим образом: “…Публично воспроизвела аудиозапись в тексте которой содержится фраза «Ще не вмерла Украина», что является первой строчкой гимна Украины, на территории которой … проводится специальная военная операция”.

Согласно решению суда, представленные материалы не позволяют сделать вывод о том, что имеют место публичные действия, направленные на дискредитацию российской армии. 

Судят быстро и без свидетелей

Однако, такое решение – довольно редкое исключение. В целом же, согласно выводов экспертов “Крымского процесса”, в делах о дискредитации российской армии судьи по-прежнему остаются послушным инструментом репрессий. К такому заключению авторы исследования пришли на основании значительного числа нарушений, которые допускают судьи во время рассмотрения таких дел. Например, из всех дел, в которых речь шла об устных высказываниях против войны или в поддержку Украины, только в одном случае суд вызвал и допросил свидетелей, которые могли бы подтвердить обстоятельства из протокола.

Информация о том, где и когда пройдет заседание, в 70 процентах случаев размещалась после того, как рассмотрение дела уже закончилось. Да и просто попасть на такие заседания было по-прежнему сложно – приставы не пускали слушателей, ссылаясь на ковидные ограничения. При этом в половине случаев решения суда так и не были опубликованы на сайте.

Ни разу не отмечено наличия в делах о дискредитации российской армии лингвистических экспертиз. А между тем в некоторых случаях без них решения выглядят мягко говоря сомнительно. Например, где оскорбления в тексте “Поздравили с днём рождения деда”, пусть даже и сделанного на фоне горящего Крымского моста? Или в тексте  “Всех жду на могилизацию”? В обоих случаях не указан ни прямо, ни косвенно субъект, на который направлены действия по дискредитации, а оскорбительный смысл публикаций не очевиден. Однако суд в обоих случаях посчитал авторов виновными. При этом в случає со словом “могилизация” судья даже не исключил вероятность допущения грамматической ошибки или технической опечатки.

Не судом единым

Но дело не только в отсутствии справедливого судебного разбирательства. Борьба с инакомыслием идет не в рутинном порядке, а с идеологическим “огоньком”. Поэтому 66 протоколов – это почти наверняка не просто формальное обвинение, а почти непременно силовое задержание с доставкой в отдел полиции, угрозами, изъятием телефонов, а в некоторых случаях, как с Андреем Белозеровым – с жестоким избиением и издевательствами.

Но и это, конечно, не все. В большинстве случаев после составления протокола задержанных убеждают произнести речь о том, как сильно они раскаиваются в содеянном, как любят российское государство и насколько поддерживают солдат, напавших на Украину. Все это под угрозами ареста, возбуждения уголовных дел и прочими приемами психологического воздействия. Видео с “покаяниями” потом выкладывают в социальные сети и широко тиражируются пропагандистскими изданиями.

А для закрепления атмосферы страха российские силовики также передают оперативные материалы и персональные данные таких лиц “патриотично настроенным гражданам”. Те выкладывают эти сведения на своих страницах в публичный доступ и призывают всех своих сторонников устраивать травлю этих людей. В отдельных случаях это заканчивается не только потоками оскорбительной брани и угроз, а и, как в истории с преследованием гостей крымскотатарской свадьбы, – вымогательством “добровольных” взносов на нужды российских военных.

Впрочем, несмотря на это все, а также на первые приговоры по уголовным делам за дискредитацию российской армии, в Крыму проявление проукраинских настроений продолжает расти.