Санкции запада, динамика протестов и вероятность саботажа силовиков – експерт о вариантах развития конфликта в Беларуси

В Беларуси с момента президентских выборов, прошедших 9 августа, продолжаются протесты несогласных с их официальными результатами. По данным ЦИК, действующий президент Александр Лукашенко победил, набрав 80% голосов. В первые дни мирных акций в стране милиция и ОМОН жестоко подавляли и массово задерживали их участников: протестующих избивали, закидывали светошумовыми гранатами и обстреливали резиновыми пулями. По официальной информации МВД, речь идет об около 7 тысячах людей. В ночь на 14 августа из изоляторов временного содержания массово выпускали задержанных. Сегодня акции продолжаются, но проходят уже более мирно. Люди выходят на улицы под лозунгом “Нет насилию”, а силовики, как видно из сообщений СМИ, не вмешиваются.  

ZMINA коротко поговорила с украинским правозащитником Владимиром Яворским, который систематически работает в Беларуси и в данный момент находится в стране, о масштабах нарушения прав человека и перспективах развития ситуации.  

– Владимир, что можно сказать о масштабах нарушений прав человека с момента начала протестов и в связи с этим возможных последствиях для страны на международной арене? 

Если посмотреть на историю, то большинство предыдущих выборов, например в 2006 и 2010 годах, заканчивались массовыми нарушениями прав человека, открытием большого числа уголовных дел против участников протестов, новыми политическими заключенными и, соответственно, международным конфликтом. 

Потом в отношении Беларуси вводили международные санкции, персональные и малофункциональные. Как правило, особого влияния они на Беларусь не оказывали. Единственный раз, когда в 2012 году США ввели санкции против ряда белорусских предприятий, это очень серьезно ударило по Беларуси, и были освобождены все политические заключенные.   

Сейчас идут переговоры, главная проблема – как разрешить кризис. То есть сейчас не главное добиться освобождения задержанных людей. Освобождение должно быть предусловием того, что кто-то будет разговаривать с Беларусью. Цель – это разрешение политического конфликта. Мы видим, что выборы прошли с нарушениями даже с точки зрения белорусского законодательства, они сфальсифицированы. Нарушения прав человека также весьма масштабны. Люди не признают выборы: получается, нет легитимной власти. Разрешение политического конфликта сейчас зависит от решительности Запада, того, насколько другие страны захотят входить в этот конфликт, поскольку у них и своих проблем хватает. И конечно же, все зависит от народа Беларуси, того, насколько долго он сможет продержаться и продолжать выдвигать свои требования, не ослабляя давления.

– Достаточной ли, как вы считаете, на данный момент является международная реакция на происходящее в стране?

Реакция довольно значительная. Есть заявление ЕС, ООН, Генсекретаря ООН, ряда стран – они довольно четкие и однозначные. Но на эти заявления МИД Беларуси отвечает, что он не видит проблем, в стиле “не вмешивайтесь в наши внутренние дела”. Только власти забывают, что права человека уже давно не являются внутренними делами каждой отдельной страны. У других государств есть легитимный интерес для вмешательства. С другой стороны, диалог, конечно, если и ведется, то за кулисами.  

– Как международное сообщество могло бы повлиять на ситуацию, только на уровне санкций? 

При желании, особенно США, могли бы многое сделать. Но у них выборы на носу, своя повестка дня. Европа менее сильная, санкции очень слабые, тут они не работают. Против Беларуси есть санкции на оружие для милиции, но уже зафиксировано, что в обход санкций страна закупала оружие, и никто этого не расследует. У Европы слабый механизм влияния на Беларусь, и Беларусь это знает, поэтому они могут позволять себе такие заявления, как, например, в пресс-релизе МИДа от 11 августа. 

Помимо санкций могут предупреждать о санкциях. Сейчас танкер с нефтью из США для Беларуси стоит в Клайпеде. У США есть большие рычаги влияния, но вопрос в том, кто захочет их применять. Если протесты будут продолжаться дальше в такой форме, у Запада не останется выхода: он будет выглядеть совершенно убого, если не вмешается. 

– Если говорить об уличных протестах, какие перспективы их развития? Радикализируются ли они или людей будет становиться меньше?

Конечно, с момента начала протестов людей становится меньше. Однако их сложно посчитать. По Минску есть ряд мест, в которых собираются от десятков до нескольких тысяч людей. Они постоянно мигрируют, протесты возникают в разных местах: люди, если видят ОМОН, убегают в другое место. Есть несколько точек, где были столкновения, – сейчас это места постоянных столкновений. Сложно оценить динамику протестов. В регионах их чуть поубавилось, потому что многих людей арестовали. За последние дни арестованы более 7 тысяч человек, местонахождение многих людей неизвестно, потому что милиция не называет фамилий задержанных родственникам, не позволяет самим задержанным сообщать, где они, адвокаты не имеют доступа к задержанным. С ними происходят страшные вещи: их избивают, держат в нечеловеческих условиях, не дают воды, еды. Кроме того, такое количество людей негде держать, поэтому в “стакане” і могут по два-четыре человека находится. 

– Протестующие столкнулись с высоким уровнем насилия со стороны силовиков і . И, по вашим словам, на улице людей становится меньше, то есть, получается, протестующих удалось запугать?

Я думаю, что в регионах удалось. Мы недавно говорили с людьми из регионов: они рассказывают, что протесты затихают, потому что люди довольно сильно бояться. Последние дни показали, что каждый вечер людей массово задерживали, причем совершенно случайных людей – на остановках, людей, которые просто шли по улице. Это наводит страх, люди просто сидят по домам. 

Еще одна проблема – протесты никем не организованы, люди выходят сами по себе, хотя власть говорит, что поймала далеко не первого организатора. Но это, скорее всего, неправда, так как истории эти не имеют никакого продолжения: власти сообщают, что поймали организаторов, и потом все. 

Конечно, в первые дни протестов запала у людей было больше, но специфика протеста в Беларуси в том, что люди утром идут на работу, а с 19.00 до 3 ночи начинаются протесты, количество участников сложно посчитать ночью.

МВД раньше говорило про протесты в 33 населенных пунктах, сейчас говорит о 20. Я думаю, что в этом случае они как раз, может, и не врут.

– Уже известно, что протестуют также работники предприятий. В социальных медиа в то же время сообщают об угрозах, которые люди получают со стороны власти, руководства. О каких методах запугивания протестующих и их семей идет речь? 

Люди боятся увольнений. То есть это не столько увольнений, столько того, что работы после участия в протестах вы не найдете нигде, только, возможно, в каком-то частном бизнесе. Но если вы проработали учителем в школе или на заводе, а все заводы государственные – это реально проблема для людей. 

Угрозы со стороны власти в отношении людей идут постоянно: были попытки проводить забастовки и в начале протестов, но ОМОН “забирал” людей с предприятий. На сегодня забастовки более распространены: на десятках предприятий идут переговоры о них, а многие уже реально начали забастовку, особенно в Минске.

Власть выбрала стратегию жесткого подавления, сейчас нет времени кого-то увольнять, всех задерживают, а потом, в зависимости от развития ситуации, конечно, по каждому задержанному будут отрабатывать по полной программе. 

– Насколько в сложившихся условиях безопасно работать правозащитникам? Есть ли угроза их деятельности?

Правозащитников особо не трогали, но они на улицах особо и не появляются. Активно атакуют журналистов, как мы видим. Многие говорят, что стреляли, кидали светошумовые гранаты в тех, кого идентифицировали как прессу. Многих журналистов отслеживали и специально, причем довольно жестко, задерживали – в тихих местах, во дворах у домов.  

– Сейчас на некоторых информационных ресурсах обсуждают перспективы протеста без лидера. Что вы думаете по этому поводу? 

Лидер не может появиться. Все ищут лидера, но здесь, если такой и появляется, то всех вокруг него и его самого тут же арестовывают. Растаптывают с неимоверной быстротой. Страна проходила это десятки раз: все лидеры, их друзья и родственники оказывались за решеткой. Последний пример – ситуация со Светланой Тихановской. 

Но суть в том, что этот протест намеренно такой, без лидеров, чтобы поставить власть в определенный тупик.

– Как, по-вашему, ситуация может развиваться дальше? 

Сложно прогнозировать, и никто не может этого сказать. Все зависит от слишком многих второстепенных факторов, которые сыграют роль. От роли соседних стран и от того, например, какова реальная экономическая ситуация в стране: многие говорят, что Беларусь на грани довольно большого экономического кризиса. Мы многого не знаем: информация скрыта, большинство процессов очень закрытые – такая здесь создана система.

– Что о протестах рассказывают внутри страны, освещают ли их в государственных медиа?

По телевидению говорят, но в ином контексте. Вот, например, Лукашенко на днях заявил, что это все безработные и уголовники выходят на улицы, протестуют потому, что им не хочется работать. Это практически дословная цитата. Государственные СМИ не могут полностью игнорировать ситуацию, но сводят ее к тому, что это все маргинальные группы протестуют, все за деньги, срежиссировано другими странами. 

Единственный телеканал, который что-то показывал на заднем плане, – Euronews. Там были даже картинки столкновений протестующих с милицией. Видео или картинок избиений людей вы по государственным телеканалам не увидите, там этого ничего нет. 

– Как обстоит ситуация с оказанием правовой помощи задержанным, речь о почти 7 тысячах, хватает ли ресурсов?

Проблема в том, что юридической помощи многие не получают, к ним не допускают адвокатов, установлены фамилии только 2 тысяч людей, милиция не выдает имена задержанных. Арсенал работы правозащитников ограничен. Они есть, научены работать в таких условиях, но их мало. В Беларуси создать правозащитную организацию практически невозможно, половина из них не зарегистрированы, как, например, “Вясна” – самая большая организация в стране. 

Нужно понять масштабы задержаний для Беларуси. В стране живет меньше 10 миллионов людей. Представьте, что в Киеве за три дня арестовали бы 24 тысячи человек. Я бы хотел посмотреть на всех советчиков из Украины, как бы они себя вели, если бы с Майдана увезли 24 тысячи человек за три дня. Таких арестов и настолько массовых репрессий в Украине не было, к счастью. 

Задержанные найдутся, большинство выйдет, но несколько сот людей останутся в тюрьмах, получат довольно большие сроки. Если протесты утихнут, то дальнейший сценарий очевиден: начнутся длительные процессы, в течении двух месяцев всех осудят, 2/3 выйдут из административных задержаний. Сейчас максимум можно получить 30 суток. Но осужденные за организацию и участие в массовых беспорядках, покушение на работников милиции, препятствование избирательному процессу довольно долго будут сидеть. Несколько наблюдателей на выборах за это задержаны. Выдвинуто много обвинений, в том числе кандидатам и их командам. В Беларуси есть десятки статей для таких случаев с длительными сроками. 

– Какие последствия протестов в масштабах государства, по-вашему, будут?

Все зависит от того, как поведут себя люди. Если сегодня-завтра они не выйдут на протесты, значит, ситуация погрязнет в болоте, введут санкции, усугубится кризис, будет усиливаться влияние России. 

– Сейчас появляется информация, что некоторые силовики увольняются со службы из-за нежелания принимать участие в разгонах. Некоторые случаи, появляющиеся в телеграм-каналах, подтверждаются. Возможен ли сценарий, что правоохранители перейдут на сторону народа?

Я не особо верю в то, что они уходят со службы. Там система, которая вытачивалась многие годы, люди там работают за выслугу лет. Думаю, что они максимально, кто может, пробуют “съехать” с заданий, связанных с протестами, стараются не попадать в обойму. Но по-собственному желанию никого не уволят: за это грозит до 10 лет тюрьмы, они как на военной службе, у них контракт подписан. То же самое ОМОН и другие: если им и не нравится участвовать в разгонах, они все равно стоят перед риском сесть в тюрьму. Их, с другой стороны, хорошо содержит государство. Не верю, что они массово будут переходить на сторону народа, ведь вся эта система держится на силовиках.  

– Как вы лично оцениваете ситуацию, участвуете ли в протестах?

Я правозащитник, а не политик, тем более гражданин другой страны, я веду мониторинг того, как нарушают права человека. Кроме того, это действительно вопрос белорусского народа. Единственная роль международного сообщества – оно должно сдерживать репрессивную машину власти. Дико смотреть в современном мире, в Европе, на происходящее в Беларуси.