“Больше одного не собираться”: как судят крымчан, собравшихся под зданием ФСБ 4 сентября

4 сентября в Симферополе произошли беспрецедентные массовые задержания, когда полсотни человек оказались в полиции только за то, что находились неподалеку от здания ФСБ. Силовики в полной амуниции хватали всех без особого разбирательства, невзирая на медицинские маски, возраст и состояние здоровья. Журналисты, активисты, случайные прохожие – все оказались в одном автобусе, а спустя шесть часов с протоколами о том, что они нарушали карантинные ограничения, введенные в связи с пандемией.

О том, кто на самом деле спровоцировал стихийное скопление людей под зданием ФСБ и как проходили судебные процессы над задержанными, – читайте в этом материале.

Кто организовал

В течение нескольких дней после событий 4 сентября полиция приходила по адресам регистрации лиц, которые подверглись массовому задержанию. Пытались выяснить – кто же все-таки выступил организатором собрания людей под зданием ФСБ.

Неизвестно, как полиции, но вот экспертам Крымской правозащитной группы ответ на этот вопрос найти удалось. В своем обзоре, посвященном событиям 4 сентября, эксперты отмечают, что людей побудило к собранию под этим зданием стечение трех факторов:

•  ночные аресты четырех крымских татар вместе с утренним арестом первого заместителя Меджлиса крымскотатарского народа Наримана Джелялова;
• официальная позиция оккупационных властей о том, что им ничего не известно о местонахождении этих людей;
•  очень скверная репутация местного ФСБ как структуры, склонной к насильственным похищениям и пыткам людей.

“Учитывая незаконные действия силовиков, официальную позицию оккупационных властей и предыдущие случаи исчезновений крымских татар, родственники задержанных и местные активисты имели обоснованные опасения за жизнь и здоровье Наримана Джелялова, Асана Ахтемова, Азиза Ахтемова, Эльдара Одаманова и Шевкета  Усеинова. Оккупационные власти обязаны были уведомить родственников и адвокатов о местонахождении задержанных”, – отмечается в документе.

Таким образом, действия и бездействие силовиков вызвали широкий общественный резонанс, который и привел к тому, что под зданием главного управления ФСБ стали собираться обеспокоенные люди.

Как задерживали

Около 40 человек задержали буквально за несколько минут, при этом некоторых “принимали” чрезвычайно жестко. Так Арсена Ахтемова сбили с ног, и он еще несколько метров летел по асфальту, блогера Ролана Османова пытались ударить головой об автобус, многих во время осмотра карманов били по щиколоткам, а мать похищенного Ахтемова при входе в автобус для задержанных получила толчок в спину, и у нее сместились позвонки. Кроме того, уже в автобусе, желая “уплотнить” задержанных, один из бойцов ОМОНа с размаху ударил в область почек Руслана Абдурашитова, который от этого упал на пол.

Примечательно не только то, что собравшимся не дали возможности уйти, но и то, что в дальнейшем автобус вернулся за второй партией, хотя под зданием ФСБ сотрудники ОМОНа с первого захода забрали всех до одного собравшихся. Поэтому после возвращения стали задерживать крымских татар, которые сидели неподалеку в машинах и никак не могли считаться участниками какого бы то ни было массового мероприятия. Более того, закончив с пассажирами машин, силовики остановили автобус на соседней улице и произвольно там задержали еще несколько человек, ориентируясь на их внешнюю схожесть с крымскими татарами.

Всего, по данным инициативы “Крымский процесс”, были задержаны 53 человека. Всем им предъявили обвинение в нарушении режима повышенной готовности, который запрещает людям проводить собрания, в том числе стихийные. В двух случаях к этим обвинениям добавили “неподчинение законным требованиям сотрудников полиции” и передали все материалы в “Киевский районный суд Симферополя”.

Как судили

Эксперты общественной инициативы “Крымский процесс” отмечают, что анализировали все судебные заседания, связанные с этой историей по четырем критериям: гласность судопроизводства, наличие возможностей для эффективной защиты, соблюдение принципов равенства и состязательности сторон, а также независимость и беспристрастность суда. Все эти критерии являются стандартами доступа к справедливому правосудию, а сам доступ – одним из базовых прав человека, закрепленным в Европейской конвенции о защите прав человека. И, что примечательно, по всем четырем критериям команда судей Киевского районного суда при рассмотрении дел, связанных с массовыми задержаниями, показала провальные результаты.

Так, все без исключения судебные процессы проходили без участия слушателей. Формально они были открытыми, но, прикрываясь сложной эпидемиологической ситуацией, судьи не разрешали присутствия на заседаниях слушателей. Не допускали на заседания и прессу – из всех заседаний эксперты “Крымского процесса” отмечают только одно, на которое был допущен журналист. Только трижды “суд” удовлетворял ходатайство стороны защиты о фото- и видеосъемке, а во всех остальных случаях участникам в этом отказывали, причем зачастую вообще не мотивируя данное решение. Кроме того, эксперты отметили, что на официальном сайте “суда” информация о дате и времени проведения заседания по меньшей мере трижды публиковалась с опозданием, а текст принятых по итогам рассмотрения дел постановлений в 20 случаях не был опубликован.

Не отличались заседания и состязательностью сторон. Ни на одно из заседаний “судьи” не вызвали представителей государственного обвинения, самостоятельно докладывая дела и совмещая свои судейские обязанности с обязанностями прокурора. При этом ходатайства стороны защиты о вызове государственного обвинителя “судом” неизменно отклонялись. По меньшей мере трое людей, привлекаемых к административной ответственности, не получили надлежащего уведомления о дате и времени рассмотрения дела, причем одного из них, активиста Куртсеита Абдуллаева, в “суде” буквально обманули. Сообщили, что рассмотрение его дела отложено на неопределенный срок, и в этот же день рассмотрели материалы в его отсутствие. Помимо этого, в двух случаях “суд” немотивированно отказал в изменении даты рассмотрения людям, которые не могли явиться в назначенный срок из-за болезни или командировки.

Но наиболее знаковой тенденцией, по мнению представителей “Крымского процесса”, стало тотальное нарушение права на защиту. Не было зафиксировано ни одного заседания, на котором “суд” согласился бы вызвать и допросить сотрудников полиции и свидетелей обвинения. Такое упорное нежелание “судей” вникать в обстоятельства дела, а также их безграничное доверие к письменным рапортам полицейских и показаниям двух свидетелей обвинения, по сути не оставляли никакой возможности для привлекаемого лица доказать свою невиновность. Более того, даже ходатайства о вызове свидетелей со стороны защиты судом преимущественно отклонялись. Зафиксировано всего три случая, когда на заседании были допрошены такие свидетели. А в четырех случаях ситуацию усугубили также отказы суда от обеспечения привлекаемому лицу переводчика. При этом мотивированы такие отказы были тем, что человек имеет российское гражданство и уже по этой причине уровень владения русским языком не вызывает никакого сомнения.

Наконец, серьезные сомнения вызывает и критерий независимости “суда”. Как отмечается в обзоре “Крымского процесса”, из одиннадцати “судей”, принявших участие в рассмотрении этой категории дел – пятеро бывшие судьи Украины. По мнению экспертов, это обстоятельство имеет существенное значение, поскольку подавляющее большинство подвергшихся массовым задержаниям людей, за исключением одной активистки, были крымскими татарами. Их симпатия к сохранению территориальной целостности Украины может иметь влияние на бывших украинских судей, в отношении которых Украина открыла уголовные производства по статьям о государственной измене.

Как минимум в одном случае это предположение было закреплено и другими фактами: “Действия судьи Михаила Белоусова … имели признаки предвзятого и недоброжелательного отношения. Так, во время рассмотрения дела в отношении Владлена Сейдалиева общественный защитник перед удалением “судьи” в совещательную комнату заявил, что ему есть что добавить, однако “судья” проигнорировал это и отправился принимать решение. При оглашении постановления “судья” использовал такую мотивировку: “Сейдалиев, имея 7 несовершеннолетних детей, не занимается их обучением и воспитанием, а бегает по городу и занимается непонятными съемками на непонятных собраниях и митингах”. Показательно, что в 4 делах, которые рассматривал Михаил Белоусов, фигурируют самые высокие размеры административных штрафов: в двух случаях — максимальный (30 тысяч), еще в двух — 25 тысяч рублей”.

На предвзятость указывают и общие цифры по итогам рассмотрения дел. Оправдан был только один человек, в отношении пятерых задержанных протоколы вернули полиции из-за недоработок, а 47 человек были признаны виновными в совершении административных правонарушений. При этом экспертами отмечается, что выбор наказания в обвинительных постановлениях тяготел в сторону максимального.   

Исходя из всех собранных материалов, обозреватели приходят к выводам о том, что все задержанные под зданием 4 сентября люди стали жертвами политического преследования, а судебные процессы не имели целью установление истины или профилактику нарушений ограничений, связанных с пандемией коронавируса. Однако в докладе обращают внимание, что неутешительное заключение является предварительным, поскольку многие из задержанных подали на вынесенные постановления апелляционные жалобы, рассмотрение которых только началось.

Что дальше

Практика массовых задержаний любого стихийного собрания неравнодушных людей, впервые опробованная 4 сентября у здания ФСБ, сегодня стремительно набирает обороты. В октябре силовики уже дважды устраивали подобные акции в отношении мусульман, которые собирались под зданием Крымского гарнизонного военного суда во время рассмотрения уголовного дела в отношении их единоверцев. По всей вероятности, накопленный опыт в ближайшем будущем будет широко применяться для разгона любой, даже самой немногочисленной акции солидарности или даже стихийного собрания людей.  Очень уж хочется российским силовикам навязать крымчанам правило – больше одного не собираться.

Артем Гиреев, из Крыма, специально для ZMINA