Покушения и убийства последних лет в Украине могут быть международным преступлением, если подтвердят след из РФ – юрист

Если следствие докажет наличие российского следа в покушениях и убийствах общественных деятелей в Украине, случившихся за годы полномасштабной войны, то их могут квалифицировать как международное преступление в соответствии со статьей 50 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям.

Такое мнение высказал кандидат юридических наук, заместитель генпрокурора Украины в 2019-2022 годах Гюндуз Мамедов в колонке на сайте Украинской правды.

Иллюстрационное изображение Мамедова во время работы в офисе генерального прокурора. Фото: Юридическая газета

С 2022 года в Украине произошло по меньшей мере четыре покушения на активистов и политиков, три из которых закончились смертью.

Речь идет об одесском активисте Демьяне Гануле, а также бывших парламентариях и однопартийцах по ВО “Свобода” Ирине Фарион и Андрее Парубии.

Еще одно покушение совершили на одесского активиста Сергея Стерненко, который уже сталкивался с нападениями из-за общественной активности, в одном из эпизодов силовики пытались наказать его за самозащиту, а прекратили это только в 2023 году. Наказание за самозащиту в Украине является серьезной проблемой не только общественных активистов.

В четырех вышеупомянутых случаях исполнителей задержали, а в некоторых из них суд уже слушает дела. Бывший заместитель генпрокурора в колонке в одной цепи упомянул также о двух покушениях на публичного деятеля Дмитрия Гордона, которые предотвратили.

Мамедов говорит, что статья 50 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям определяет исключительно гражданскими политиков, журналистов, активистов и лидеров мнений, которые не принимают непосредственного участия в боевых действиях.

“Их умышленное убийство во время международного вооруженного конфликта является серьезным нарушением международного гуманитарного права и должно расследоваться как военное преступление. Важным элементом является наличие связи с международным вооруженным конфликтом. Согласно международному праву, вся территория Украины, а не только линия фронта является местом вооруженного конфликта”. Это означает, что и убийства во Львове или Киеве можно квалифицировать как военные преступления, если там есть российский след”, – объясняет юрист.

Для квалификации таких эпизодов как преступлений против человечности, согласно статье 7 Римского устава, следователям еще предстоит доказать системность.

“То есть то, что эти нападения являются элементом целенаправленной политики ликвидации украинской политической, общественной и культурной элиты… Это принципиально изменяет масштаб ответственности: в таком случае речь идет не только об отдельных исполнителях, но и о военно-политической верхушке”, – говорит Мамедов.

Мужчины, задержанные по подозрениям в убийстве Фарион, Парубия и Ганула, а также женщина, задержанная за покушение на Стерненко. Коллаж из фото Суспільне, СБУ и Нацполиции

Мамедов напоминает, что Европейский суд по правам человека уже рассматривает межгосударственное дело “Украина против России (IX)”, а касается оно именно системной практики политических убийств, организованных РФ. Речь идет по меньшей мере о двух убитых в 2017 году полковниках – Максиме Шаповале из ГУР и Александре Хараберюше из СБУ.

“И главный вопрос остается открытым: сколько еще людей в российском “списке”, которых они хотят убить? И что мы, как государство, можем сделать, чтобы их защитить?” – заключает Мамедов.

Правоохранители после задержания подозреваемого по делу Фарион говорили о вероятном наличии списка, по которому совершают покушения и заказные убийства РФ.

Напомним, что несколько лет назад ПАСЕ признала путинский режим в РФ угрожающей миру диктатурой.

За более чем два десятка лет путинизма легальный протест в России превратился в “преступление”, репрессии достигли советского уровня, а новые законодательные изменения позволят развернуть еще большую машину преследований несогласных, говорят исследователи.

Среди тех, кого преследуют российские власти, немало украинцев, в том числе вынужденно оставшихся на оккупированных россиянами территориях.