“Ответственность общества – не позволять сексизм”, – участники АТО

Однажды от своего знакомого, который находился в зоне боевых действий, получила смс о том, что он скучает и очень нуждается в женском тепле. Это сообщение меня удивило: я всегда была лишь приятельницей общих друзей. Мысленно сделала поправку на войну, пыталась бойца подбодрить нейтральными словами.

Через некоторое время – новые смс – более настойчивые и со словами вроде “я воюю, страну защищаю от врагов». Все еще не верила и, удерживаясь от возмущения, отправила сообщение: «Я уважаю то, что ты защищаешь страну, но твои слова меня обижают”. Но после очередной смс типа “здесь солдаты-герои” и поэтому “девушки обязаны” я отправила смс-лекцию о сексизме со словом “опомнись”.

Больше подобных смс приятель-боец не посылал, кажется, даже попытался извиниться. А не так давно мы случайно встретились – я была рада видеть его живым и невредимым. О том случае никто из нас больше не вспоминал …

Отсутствие моего разрешения пренебрежительно ко мне относиться стало “таблеткой трезвости” для моего знакомого. Как впоследствии выяснилось, часто именно наше общество “терпит” сексизм, насилие в семье, стигматизируя при этом ВСЕХ военных, мол, он же “АТОшник”.

Во время информационной кампании “Война, которая не отпускает” было выведено из тени немало болевых точек. Самое важное, что их озвучили сами бойцы во время недавней встречи с участием психотерапевта по работе с кризисами и психологической травмой в гештальт-подходе Назаром Лосюком. Назар также является участником боевых действий, женат, имеет троих детей.

Четырехчасовая встреча с пятью бойцами, которые имеют опыт двух военных кампаний, произошла “за закрытыми дверями”. Через некоторое время участники готовы были говорить откровенно, в частности, о своем военном опыте и проблемам адаптации в мирной жизни. Во время разговора всплыла и тема сексизма, откуда в сексизма ноги растут и что на самом деле женщины “должны” бойцам.

Ниже – отрывок из интервью. Все имена бойцов изменены.

Настоящий герой и проблема мифологизации

Виктор (тренер по плаванию, женат, имеет двоих детей):

– Наш батальон скорее принадлежал к добровольческим в том плане, что большинство из нас пошло на войну осознанно, никто не прятался от повесток, по сути – кто не отказался, того и забрали. Ты чувствуешь ответственность, ты знаешь закон и ты действуешь … Я бы разделял на добровольцев и не добровольцев так: те, что пришли сами, а не “привезли” в военкомат. Потому любой человек не может до последнего знать, как он на войне будет себя вести …

Психолог:

– Есть люди, которые пошли добровольно, но потом испугались, осознали, что такого не ожидали. Есть люди, которые были мобилизованы, но достойно прошли испытания войны и вышли с чувством глубокого удовлетворения.

Значительный период адаптации в мирной жизни занят как раз ревизией прожитой на войне. Солдат, который не доволен в этом процессе, чувствует вину, стыд, злость, также злость за то, что стесняется. Конечно, может возвращаться в общество с этими злобными чувствами и направлять свои негативные эмоции на близких и знакомых, ведь близкие люди, семья – это самое безопасное место для бытового агрессора …

В семье ссориться проще, и там реакция ранения более глубокая. Потому что ты точно знаешь, какое самое больное место твоего партнера – туда точечно бьешь. И это отчасти является лишением негативной реакции, когда боль накапливается и разрывает изнутри: что ты не смог соответствовать своим ожиданиям, например, не стал героем, украинским патриотом. Это вполне может быть одной из причин агрессивного поведения в отношениях с близкими.

Журналистка:

– Назар, ты сказал “герой”. Существует ли, по твоему мнению, проблема героизации в обществе?

Психолог:

– Если уточнить понятие, героизация – это признание обществом твоих заслуг. Я помню наше первое возвращение – вход в Десну. Тысячи людей стояли и ждали нас. То, что я увидел, меня невероятно поразило. Я настолько был не готов к такой мощной реакции, мне хотелось плакать и говорить: “Друзья, мы ничего такого не сделали ….”

Впоследствии я смог определить свою реакцию на героизацию так: чем большее признание моих заслуг, тем больше осознание целесообразности потраченного времени, перенос испытаний, тем больше во мне уверенности, моя позиция устойчива – как личностно, так и в семье.

Виктор:

– Армия открыла во мне кучу разных талантов, новых сфер, где я мог бы себя реализовать, появилась уверенность. Иногда я даже не старался – сами люди все предлагали, потому что именно так пытались проявить внимание ко мне. Был такой период, что этого внимания даже не хотелось. К слову, это было в первую мою кампанию. В этот период у меня родился сын, я еще тогда домой приехал в форме … Но буквально через два-три месяца, когда я возвращался после своей второй кампании, так остро как бойца в форме меня уже не воспринимали.

Но я знаю такую ​​категорию солдат, которых я называю “я воевал”. Со своим собратом, который прошел ад Донецкого аэропорта, мы думали о таких бойцах. И пришли к выводу: кто смог, тот агрессию свою оставил “там”. Что имеется в виду? Это огневой контакт, это перестрелки, это то, что ты смог “там” ответить. Собрат говорит, что агрессию проявляет в мирной жизни тот, кто не смог себя реализовать там, не дал отпор. Тот, кто непосредственно участвовал в боевых контактах, понимает по-настоящему, что значит война. И этот боец ​​не такой агрессивный, как те, которые что-то видели, что-то слышали, почти там не были и ничего с ними не случилось. И теперь они себя представляют как “я воевал”. А тот, кто видел войну собственными глазами, так себя не будет позиционировать.

Психолог:

– Иными словами, тот, кто не реализовался, склонен себя героизировать, таким образом побудить окружающих к признанию, а значит, удовлетворять дефицит внимания к себе и избавляться собственных негативных чувств вроде стыда, вины или злобы.

Журналистка:

– Из-за таких бойцов понятие “героизация” приобрело отрицательное значение …

Психолог:

– Скорее, это уже не о героизации, а мифологизации, когда человек превращает себя в миф …

Сергей (до АТО работал в строительной сфере, в настоящее время – волонтер, помогает армии, есть жену, двое детей):

– Мы очень легко поймали такого “бойца”, расспрашивая детали: оказалось, номер воинской части не помнит, от аэропорта Донецка был в ста километрах …

Помню и другой случай, когда кума мне звонила и говорила, что пьяный АТОшник пристал к ней и начал говорить “ты мне должна”. “Ты приезжай объясни великому АТОшнику, кто кому должен”, – говорила кума мне в трубку. А чтобы вы понимали, она работает в госпитале, раз через раз ночные смены. Но шло тело такое пьяное, кричало …

Батальон – это небольшой социум

Александр (юрист, имеет девушку):

– Мне кажется, здесь имеет значение общая культура в обществе. То, что определенная часть мужского населения ушла на войну, воспринималось автоматически как то, что другая часть отказалась от участия. Герой на фоне других … На самом деле это же нормальные вещи, когда во время войны мужчины понимают все и берут на себя ответственность. И вот эти “я воевал”, “героизация”, “мифологизация” появились от недостатка культуры и от давления ожидания общества.

Егор (фельдшер, женат, имеет сына):

– Наверное, “я воевал” зависит от культуры воспитания. Разные люди попали на войну. Знаете, там были и волонтеры, и бизнесмены, они возвращаются домой, и никто из них не скажет “я воевал” или “вы мне все обязаны”. И не высовываются, что выше всех. Хотя действительно заслуженно могли бы быть таковым.

Психолог:

– Военное подразделение, например, батальон – это небольшой социум. Здесь – случайная выборка людей, разных людей, кто хорош в бою, но плохой в отношениях. Но особенно в 2014-2015 годах бойцов наделили “статусом воинов света и добра”. Причем совершенно разных людей. Конечно, если во мне подлости достаточно, но мне сказали “хлопак – ты просто святой”, я начинаю рассуждать с позиции, что “мне все должны”. Почему? У меня такие регалии, которые позволяют просить от общества все, что я хочу. Если один боец ​​из скромности промолчит, то тот, у кого скромности меньше, может вести себя отвратительно и провоцировать конфликтные ситуации. Например, подходить к девушке и говорить: “Слушай, ты мне должна дать, я тебя защищал”. Вероятно, это мировоззрение, он имел и до войны. Я бы ни идеализировал это и не искал оправдания в участии в боевых действиях …

“Мы, бойцы АТО, теперь под лупой …”

Журналистка:

– Позвольте уточнить:  признаете ли Вы тот факт, что насилие в семьях участников АТО, сексистское отношение существует, и это не придумали себе от нечего делать женщины?

Алексей (юрист, женат, имеет троих детей):

– Моя точка зрения такова: насилие, если оно было до войны, могло обостриться ПОСЛЕ нее. Однако сейчас к проявлениям агрессии в семье участников АТО больше внимания, и эти проявления скрываются обществом. Я уверен, что агрессия в таких мужчинах была раньше, но на этом фоне она усилилась.

Виктор:

– До войны было очень много случаев насилия, особенно бытового. Некоторые даже не понимают, что такое поведение – это насилие, думая, что все нормально. Но тогда на него не обращали внимания. А теперь, мы, бойцы АТО, под большой лупой. Если каким-то образом будут работать и решать проблемы бытового насилия внутри хотя бы такой категории, как участники АТО, – это большой плюс. Я считаю, что это нужно делать. Потому что это группа специфическая, и она будет отличаться от других. Специфичность – хотя бы в том, что такой человек будет опираться постоянно на то, что “я воевал”. Мол, “мне это можно, у меня депрессия, я вот контужен, мне официально дали разрешение на это …”

Егор:

– Возможно, раньше те люди, которые определенным образом сдерживались, после прохождения различных боевых действий больше уже не сдерживаются. Даже продолжают бороться. И если там боролись с противником, то борются в семье – когда им что-то навязывают или с ними не согласны. Например, на войне были свои-чужие. И тут получается, что ты отстаиваешь свои интересы. От этого и агрессия, и впечатление, что никто тебя не понимает, женщина тебя не понимает, ребенок не понимает, а ты им хочешь что-то доказать … Кто-то психологически начинает душить близких, доводит до слез. Когда же человек не может психологически повлиять, тогда показывает свою силу не психологически, а бьет …

Александр:

– В ситуации насилия в семье определяющим является не только фактор войны. Не столько ситуация войны, в которой оказался человек, а то, что общество дало такую ​​возможность проявлять агрессию. Мол, “он же воевал”, ну ладно, мы ему чуть больше позволяем, чем “обычному” дебоширу …

Информационная кампания “Война, которая не отпускает” призвана вывести из тени проблему насилия над женщинами участников АТО в медиапространство и активизировать публичную дискуссию с участием експерток женских организаций, органов государственной власти, психологов, пострадавших от насилия. Кампания ведется при поддержке Украинского женского фонда.

По информационной и правовой консультацией следует обращаться по телефонам “горячей линии”:

0800500335 – Национальная «горячая линия» по предупреждению домашнего насилия, торговли людьми и гендерной дискриминации.

0800500225 – Национальная детская “горячая линия”.

068-101-76-83 – Центр помощи участникам АТО и членам их семей “Право на здоровье”.

Ирина Выртосу, специально для “Уважение”

Фото – Валерия Мезенцева
 
Материал подготовлен в рамках проекта “Война, которая не отпускает”: кампания против насилия над женщинами участников АТО реализуется в рамках конкурса грантов Международного благотворительного фонда “Украинский женский фонд”.