Воистину Европа, или Исповедь атеистки из Львова

То, что церковь в Украине отделена от государства слышали все. И так же, все знают, что это… неправда.

Украинские парламентарии даже позволяют себе ссылаться на Библию, принимая законы (как в случае с антидискриминационными поправками) или руководствоваться религиозными постулатами, готовя скандальные законопроекты (как в недавней истории о запрете абортов).

Сомнительные, однако “плюсы” такого подхода в том, что люди, которым часто не хватает собственных нравственных ориентиров, имеют книгу, которая указывает им ценностный вектор: любить ближнего, не воровать, не обманывать и тому подобное.

Однако “минусы” здесь значительно ощутимее. Во-первых, ни для кого не секрет, что даже самые “набожные” из украинских политиков по-видимому считают, что заповедь “не обманывай” не касается предвыборных программ, а “не воруй” – тендерных процедур.

Во-вторых, идея использовать текст Священного Писания в светской и юридической сферах жизни – это выборочная “справедливость” или лицемерие. Так, например, в Библии одинаково строго запрещается носить одежду, тканую из волокон разного происхождения, или же иметь гомосексуальные связи. Однако парламентарии, не беспокоятся священным от-кутюр. Зато убеждены, что Богу куда важнее, чтобы взрослые граждане не участвовали в правозащитных акциях (как в истории с прошлогодним Фестивалем Равенства во Львове).

Наиболее остро проблема ощущается тогда, когда религия из церкви или храма вторгается в личную жизнь других лиц, которые ее не исповедуют или критически относятся к определенным ее месседжам.

Именно Львов в этой плоскости очень показателен. В Украине есть стереотип о набожных галичанах. Даже шутят, что на праздники во Львове очереди в церковь длиннее, чем в ночные клубы. Отчасти, это даже правда, особенно в большие религиозные даты, когда ночные клубы или рестораны закрыты. Потому что горожан, которые не готовят кутью ли пекут паску, маловато, чтобы продолжать работу.

Я сама принадлежу к тому виду неверующих львовян, потому что как никто знаю о том, как выглядит город, скажем, в Пасхальные дни. Но это еще ничего по сравнению с тем, как он звучит. Звучит ежедневно – на работе и в быту для человека, находящегося вне христианского контекста и имеющего серьезные сомнения относительно того, воскресал ли кто-нибудь за всю историю человечества или нет.

Не исповедовать, не верить, не молиться – такой же достойный уважения, сознательный и важный выбор, как ходить в церковь, носить крестик или цитировать псалмы.

Дилемма “веруешь” или “не веруешь” не часто становится настоящей проблемой даже во Львове (за редкими исключениями, как в случае с увольнением Ирины Магдыш, которая критиковала чрезмерное присутствие церкви в жизни Львова).

Однако пасхальное настроение верующих часто корректирует толерантную действительность, а именно, когда речь идет о традиции приветствия. Я имею в виду “Христос воскрес”, и что не менее важно – “Воистину воскрес”.

Я чувствую себя некомфортно, когда со мной здороваются словосочетанием, что несет в себе определенный идеологический контекст, который не вписывается в систему моих представлений о мире. Поэтому на “Христос Воскрес” обычно отвечаю “добрый день”. И, будьте уверены, в 9 случаях из 10, меня поправят. Иногда с удивлением, порой с укором или снисходительной иронией, но почти всегда на мое “добрый день” я получаю совет, как следует отвечать правильно. С поистине поучительным тоном.

Это всегда одинаково короткие, но от этого не менее неудобные диалоги с продавщицами в магазинах, водителями в маршрутках или должностными лицами на интервью. Иногда легче ответить “воистину”, чем портить возвышенные и праздничные ожидания собеседника.

Хотя на самом деле совсем не легче, потому что такие ситуации раздражают, особенно когда речь идет о диалогах с официальными лицами, выполняющими те или иные функции в государстве, что на бумаге отделено от церкви.

Традиция вносить религиозный контекст в бытовую или профессиональную плоскость ощущается во всех сферах жизни, особенно, если ты атеист/ка. Работники ЖЭКа могут не прийти на вызов “потому что сегодня же Благовещение”, а депутат отказать в интервью “потому что в такие светлые дни нельзя говорить о плохом”.

В прошлом году, после Пасхальных праздников мне даже пришел ответ на информационный запрос от одной из госструктур, в которой представительница пресс-службы так и написала: “Уважаемая пани Эмма, Христос Воскрес!”. Хотя в моем запросе речь шла о коммунальных и тарифных коллизиях, а не высоких божественных материях.

В этом году пасхальные праздники я проведу в Германии. В наполовину католической, наполовину протестантской стране с церковным налогом. Где вопреки всему никому в голову не приходит регистрировать законопроекты о запрете абортов, а гей-прайды проходят ежегодно с не меньшим размахом, чем в Нью-Йорке или Бостоне. Поэтому меня ждет большое облегчение в виде избавления от смущенного “добрый день” в ответ на “Христос воскрес”.

С точки зрения религиозных традиций Германию можно уверенно считать консервативной страной. Однако это не влияет ни на содержание законодательных инициатив, ни на официальную лексику немцев в те или иные религиозные праздники. Вряд ли они меньше верят, что Христос воскрес. Однако это все-таки воистину Европа.