Смертна казнь в Беларуси: каждый может стать прочерком
Как живет единственная на европейском пространстве и СНГ страна, где до сих пор действует смертная казнь, каковы условия содержания заключенных в белорусских тюрьмах, почему родственникам расстрелянных не выдают тела смертников?
Казнить нельзя помиловать
Беларусь – страна, где до сих пор действует смертная казнь как высшая мера наказания за преступления. К смертной казни приговаривают виновных в терроризме, развязывании войн и преступлений против человечества, особо тяжких умышленных убийствах. Последний смертный приговор – третий за 2014-й год – был выполнен в ноябре. Расстреляли Александра Грунова, которого обвиняли в убийстве студентки.
Смертная казнь – не только тяжелый приговор для заключенного, но и моральная пытка его близких, говорит белорусский правозащитник Андрей Палуда из центра “Весна”.
“Когда выдают свидетельство о смерти, в графе “Причина смерти” стоит прочерк. Весь цинизм ситуации заключается в том, что неизвестно, когда именно приговор приводят в действие. Тело родственникам не выдают, место захоронения никогда не сообщается. Именно здесь и рождаются легенды о том, что смертников на самом деле отправляют работать на рудники – какие рудники в Беларуси? Еще бытуют версии, будто их продают на органы, – говорит Палуда. – Не думаю, что тела сжигают. Тело – это доказательство того, что исполнитель смертного приговора не отправил заключенного куда-то границу за большие деньги, а действительно выполнил свои обязанности. Официальный ответ, почему отказывают в выдаче тел – чтобы не было эксцессов. Это как будто они боятся, что родственники будут носиться с телом по всему Минску, демонстрируя, что с человеком сделали“.
Смертный приговор приводят в действие прямо в центре белорусской столицы – в СИЗО №1 на улице Володарского.
“Страшно и то, что люди, которые казнят смертников, ходят среди нас. Так же идут по улице, ездят в одном транспорте. Так же приходят домой и говорят своим детям: “На выходных мы пойдем в парк на карусели, потому что папа хорошо поработал в этом месяце“, – говорит Андрей Палуда.
По его мнению, повышенная секретность, как и сама смертная казнь, в Беларуси является наследием СССР. Тогда информацию о расстрелах тщательно скрывали, чтобы скрыть масштабы террора.
“Каждый из нас несет ответственность за смерти заключенных, так как приговор выносится от имени Республики Беларусь. То есть, от страны в целом и от каждого ее гражданина конкретно“, – говорит Палуда.
Одни из самых известных белорусских смертников – Владислав Ковалев и Дмитрий Коновалов. Они признаны виновными в организации теракта в минском метро 11 апреля 2011 года. Менее чем за три месяца после ареста им вынесли смертный приговор. 14 марта 2012 года президент Александр Лукашенко заявил об отказе в помиловании одному из заключенных. По белорусскому законодательству именно после такого заявления обычно и выполняют сам приговор. Уже 17 марта мать Владислава, Людмила Ковалева, получила извещение о смерти сына. Белорусские правозащитники говорят – с исполнением приговора явно спешили.
После вынесения приговора Ковалеву его мать и сестра направляли обжалования в Комитет по правам человека ООН. После регистрации обращения Комитет направил обращение к белорусским властям с просьбой не приводить в действие приговор. Неоднократно просили подождать, пока дело рассматривается. Однако это ничего не изменило – белорусская власть просто пренебрегла просьбами Комитета.
До сих пор не заставило Беларусь отказаться от смертной казни и то, что это является условием принятия страны в Совет Европы.
За последний год число противников смертной казни среди граждан Беларуси возросло, говорит координатор программ PenalReformInternational Сергей Шимоволос.
Независимый соцопрос, проведенный недавно, говорит, что количество сторонников смертной казни уменьшилось. Так, полностью “за” смертный приговор в 2014 высказалось 32% опрошенных, тогда как в прошлом году этот показатель достигал 36,2%. “За” смертную казнь в зависимости от обстоятельств высказались 25,6%, в прошлом году – 27%. Точно “нет” – 34,6% в 2014 и 31,4% в 2013 году соответственно.
Даже в таком деле, как смертная казнь, есть место для судебных ошибок и неточностей, считают правозащитники. К сожалению, эти ошибки стоят жизней.
В тюрьме дают два яйца в неделю
В белорусской пенитенциарной системе проблемы существуют на всех уровнях. Условия содержания заключенных в тюрьмах и колониях – слишком далеки от идеала, рассказывает руководитель культурно-просветительского центра “Платформа Инновейшн” Алена Красовская-Касперович.
Она говорит о прогрессе: недавно “Платформа” получила официальное разрешение на посещение мест несвободы на территории Беларуси. Теперь будут заниматься инспекцией, выявлять самые большие проблемы и работать для их искоренения.
“Можно уже говорить об определенном прогрессе. Например, в камерах убирают вторые ярусы на кроватях – узники спят только на первых ярусах. С питанием тоже лучше: начали давать сосиски, два яйца в неделю. Одежда заключенных после стирки” садится “вдвое. Обувь – кирзовые сапоги и такие же ботинки. Летом – это очень жарко, зимой – невыносимо холодно. Впервые, когда собственными глазами увидела, как заключенные в колонии стоят зимой на улице, переминаясь с ноги на ногу, подумала: наверное давно на морозе, если замерзли. На самом деле хватает и минуты“, – рассказывает Алена Красовская-Касперович.
Уровень оказания медицинских услуг в местах несвободы в Беларуси сравнить можно разве что со странами Африки. Все врачи, которые обслуживают заключенных – это офицеры МВД. И первое, что они делают, – это выполняют приказы руководства. Поэтому, если “сверху” последовал приказ кого-то “недолечить”, они будут это делать. Говорят, что сейчас до госпитализации можно даже не дожить.
Были случаи, когда этапировали человека со сломанными ногами, с онкологией. Также полностью отсутствует узкоспециализированная помощь. Если врач приезжает раз в год – это уже хорошо. В стоматологии чаще всего действуют по правилу: “Лучший способ вылечить зубы – вырвать их”.
Психологические проблемы – то, что есть у каждого заключенного, говорит правозащитница. Ведь психологи, хотя официально и считаются в штате, на самом деле ни с кем не работают.
“Если администрация учреждения выбрала себе заключенного, они будут манипулировать всеми методами. Прежде всего, лишат возможности общения с внешним миром. Особенно тяжело морально, когда ограничивают в общении с родственниками. Потому что почти у каждого заключенного близкие люди – это то маяк , к которому он идет, и который ему светит“, – говорит Красовская-Касперович.
Что касается юридических услуг, то адвоката государство предоставляет только на период досудебного следствия. После того заключенный, как правило, остается один на один со своими проблемами. Он не знает, что может пригласить адвоката, или его родственники не имеют на это денег. Или к нему просто не пускают правозащитника – всеми методами ограничивают ему доступ к камере. Иностранцы имеют привилегии – им разрешено посещать дипломатам-представителям их страны. Поэтому консулы некоторых стран забирают своих граждан из белорусских тюрем в свои тюрьмы.
Люди, которые выходят из тюрем, психологически сломлены. Часто им некуда идти. Социализации в тюрьме нет совершенно, говорит правозащитница. Если до посадки человек был профи в какой-либо области, то выходит он “чистым, как младенец”. Ведь прогресс идет вперед, а время в тюрьме стоит на месте. Человек, который вышел из места несвободы в белый свет, чаще всего возвращается обратно.
Александра Горчинская, специально для Центра информации о правах человека
Фото amnesty.org.ua, imp.name
