Контрпропаганда на скорую руку: стоит ли запрещать российские книги в Украине?

В июле этого года Госкомтелерадио обратился к Государственной фискальной службе Украины с просьбой включить в Перечень товаров, запрещенных ко ввозу на таможенную территорию Украины, книжные издания антиукраинского содержания.

Корреспонденты Центра информации по правам человека узнавали, насколько это оправдано в условиях боевых действий на востоке Украины.

“Черный список” книг

Первый заместитель главы Госкомтелерадио Богдан Червак на официальном сайте прокомментировал это решение так: “Эти меры продиктованы необходимостью предотвратить применение Российской Федерацией против граждан Украины методов информационной войны и дезинформации, распространение идеологии человеконенавистничества, фашизма, ксенофобии и сепаратизма“.

По словам чиновника, после анализа книжного рынка, продукции, которая попадает или может попасть в украинскую торговую сеть из Российской Федерации, составлен список книг антиукраинского направления.

В нем сейчас – 38 названий изданий таких “одиозных” персонажей, известных украинофобов, как Эдуард Лимонов, Сергей Доренко, приверженца праворадикальных, экстремистских, имперских идей Александра Дугина и других. В основном названия этих книг говорят сами за себя (на языке оригинала): “Вперед в СССР”, “Сверхчеловек говорит по-русски”, “Независимая Украина: крах проекта”, “Киев капут”, “Поле боя – Украина. Сломанный трезубец”.

Один из авторов, Николай Стариков, чьи произведения также попали в список, даже утверждает, что такой запрет “призван скрыть от граждан правду о перевороте в Украине и роли в нем США“.

Интересно, что несмотря на существование “черного списка”, эту так называемую “литературу” можно свободно приобрести, например, на книжном рынке “Петровка” в Киеве – ее даже привозят по предварительному заказу. Одну из таких книг журналисты нашли даже в Национальной библиотеке им. Вернадского.

Коллизии законодательства

Медиа-юрист Института развития региональной прессы Александр Бурмагин отмечает, что фактически чиновники Госкомтелерадио ничего не запретили: “Как свидетельствует текст письма, они обратились в Государственную фискальную службы с просьбой включить определенные издания в перечень товаров, запрещенных к ввозу на таможенную территорию Украины. То есть, они определили по своему усмотрению перечень изданий антиукраинского содержания и переложили ответственность по применению ограничений по их распространению на территории Украины на фискальную службу“.  

Эксперт считает, что вряд ли фискальная служба решится выполнить эту просьбу.

В частности, статьей 28 Закона Украины “Об издательском деле” предусмотрено ограничение использования издательской деятельности с целью распространения призывов, направленных на ликвидацию независимости Украины, изменение конституционного строя насильственным путем, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, подрыв ее безопасности, незаконный захват государственной власти, пропаганду войны, насилия.

Но в статье – ни слова о том, кто определяет, что продукция подпадает под ограничения, на основании каких критериев, чьи это полномочия, какова процедура обжалования такого решения.

Также эксперт отмечает, что перечень товаров, запрещенных ко ввозу на таможенную территорию Украины, определяется согласно законам Украины, ограничения при перевозке определяются постановлением Кабинета Министров Украины, и… пропагандистских книг там нет.

“Итак, имеем объективную и насущную необходимость борьбы с пропагандой соседа, и с другой – до сих пор не имеем системного, вообще любого антипропагандистского законодательства в сфере издательской деятельности“, – заключает Александр Бурмагин.

В случае введения таких ограничений фискальной службой существует большая вероятность того, что Украину признают нарушителем ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Поэтому законодательство в сфере издательской деятельности настоятельно требует изменений для эффективной и понятной борьбы с пропагандой, уверен эксперт.

Ограничения как дополнительный пиар?

Правозащитник Максим Буткевич отметил – вопрос в том, для чего применять ограничения: “Ограничение возможны, они постоянно применяются различными странами в различных целях. Но если мы все-таки хотим жить не в авторитарном государстве, опирающемся на произвол чиновников, а в чем действительно демократическом и правовом, у каждого ограничения должна быть разумная общественно полезная цель, и оно должно быть пропорциональным. Кроме того, оно должно быть таким, чтобы его можно было подвергнуть критическому анализу и при необходимости обжаловать в справедливом, беспристрастном суде“.

Также эксперт отмечает, что подобные ограничения только создают дополнительный пиар, и соответственно, дополнительный спрос, при том, что обычно речь идет о литературе сомнительного качества.

“При всей популярности некоторых имен из этого списка, таких, как Дугин и Лимонов, большинство списка – это люди, которые не имеют ни популярности, ни уважения, и не только у нас, но и в России. Эту макулатуру читают обычно люди, которые уже заранее разделяют эти настроения. А те, кто не разделяет и читает – им как раз это полезно, потому что они видят, как работает пропагандистская, в данном случае бумажная, “фабрика троллей”, – говорит Максим Буткевич.

Буткевич не является сторонником запретов, но если уж что-то запрещать, то это надо делать, опираясь на действующее законодательство. И если по украинским законам можно было бы запретить печать таких книг в Украине, то о запрете ввоза речь не идет.

К тому же, непонятно, почему в этом списке именно такое количество книг, почему есть одни и нет многих других такого же содержания. А потому, что ограничения не были приняты через суд, кто-то из авторов, который считает, что его ограничили несправедливо, не сможет обжаловать это решение.

“Речь не о поддержке авторов. И не о том, что книги хорошие. Они мерзкие на самом деле. Речь о том, что у нас снова создается прецедент, когда кто-то посидел и с своих собственных соображений, имея властные полномочия, фактически ими злоупотребил. Сегодня это будут эти российские шовинистические авторы, а завтра это может быть кто-то из Украины, чьи взгляды просто не разделяет данный чиновник. Недостаточно патриотические. Или наоборот – слишком патриотические”, – отмечает правозащитник.

Как такие запреты “действуют” в России?

Александр Верховский является директором российского информационно-аналитического центра “Сова”, специализирующегося на таких темах, как радикальный национализм, преступления ненависти, язык вражды, меры противодействия проявлениям ксенофобии, свобода совести, а также злоупотребления в сфере “противодействия экстремизму”. Верховский отметил, что запрет издания в России не означает прямого запрета на распространение в интернете: “Это последнее породило в России мощную индустрию блокировок доступа к тем или иным сайтам. Но если за книгой (или другим материалом) стоит даже небольшая группа упорных активистов, они будут распространять эти тексты в интернете быстрее, чем их будут блокировать”.

Эксперт подчеркивает, что в российском законодательстве определение экстремизма является нечетким, но четкого определения дать невозможно. И добавляет, что запрет тех или иных текстов – крайне неудачное средство ограничения свободы слова, поскольку не препятствует их распространению, а наоборот – способствует этому.

“Масса проблем, уже замеченных при реализации этого подхода в России, показывает, что не зря такая вещь, как список запрещенных экстремистских материалов, существует только в России и в ряде стран СНГ, которые скопировали этот подход у России. В странах, где серьезнее относятся к праву, этим механизмом не пользуются”, – говорит Верховский.

При этом он отмечает, что неэффективность подобных запретов не подталкивает власть к тому, чтобы от них отказаться, а наоборот, приводит к еще большей раскрутке этого механизма.

Эксперт опасается, что подобное может произойти и в Украине, если чиновников не остановить вовремя.