Миротворцы на Донбассе: будет ли сотрудничать ООН с боевиками?

Ко Дню Независимости Украины Петр Порошенко сообщил о планах представить на сессии Генассамблеи ООН “инициативу по введению миротворцев ООН на оккупированные территории Донбасса”. Эксперты дискуссионного клуба платформы Правозащитная повестка дня разбирались, что такое миротворческая миссия ООН, когда она может стать реальной и чего от нее должен ожидать Киев и незаконные вооруженные формирования?
 
Эксперты напоминают, что решение о введении миссии в Украину должен принимать консенсусом Совет Безопасности ООН. Однако поскольку Россия – постоянный член Совбеза ООН и имеет право вето, то возникает вопрос, даст ли она разрешение на ввод миротворческой миссии на условиях Украины?
 
Бывший представитель миротворческой миссии ООН в Либерии в 2010 – 2011 годах Юрий Белоусов сомневается, что Россия согласится, чтобы миссия расположилась на границе с Россией, как этого хочет Киев. Для нее будет неприемлемым вариант, когда украинские силовики со временем зачистят оккупированные территории от представителей незаконных вооруженных формирований.
 
Как компромиссный вариант он предлагает разместить миротворцев по периметру конфликтной территории.
 
“Тогда мы не заходим, не вычищаем все незаконные формирования, так же и Россия не входит. При таких условиях на конфликтную территорию приходит третья сторона и начинает работать над безопасностью”, – объясняет Юрий Белоусов, который сейчас является председателем общественной организации “Экспертный центр по прав человека”. Он добавляет, что с таким предложением России будет сложно объяснить, почему она против.

“УКРАИНА – КАК КОЛОБОК, КОТОРЫЙ НЕ ЗНАЕТ, КУДА КАТИТЬСЯ”

Идея позвать миротворцев – это сдача нашим президентом дипломатических позиций. Таким образом он расписался в своей беспомощности и невозможности как президент обеспечить все процессы в преодолении вооруженного конфликта. В этом убежден Олег Мартыненко, экс-командир станции “Новый Град” в составе миротворческой миссии Гражданской полиции ООН в Боснии и Герцеговине с 1999 по 2001 годы.

“У нас есть все ресурсы, чтобы даже в замороженном состоянии этот конфликт медленно продвигать к решению. Это наилегче сказать: “Знаете, все! Я устал, я ухожу. Давайте позовем миротворцев. Они все решат”.  Миротворцы действительно заморозят конфликт на долгие годы и местное население от этого только выиграет. Но Украина как государство не будет иметь выгоды, потому что мы получим такой анклав в составе Украины на долгие годы”, – считает Олег Мартыненко, который сейчас работает руководителем аналитического направления Украинского Хельсинского союза по правам человека.
 
Между тем Юрий Белоусов считает, что каждый день вооруженного конфликта отдаляет местное население от Украины.
 
“Программы в школе, патриотическое воспитание населения, информационные кампании отдаляют граждан от нас. Украина не заинтересована в том, чтобы этот конфликт затягивался, если мы хотим вернуть и людей, и территории”, – говорит он.
 
Он отмечает, что миротворческая миссия ООН – это инструмент достижения цели для того государства, которое понимает, что она хочет. Пока же украинцы сами не определились, что именно должно “строиться” на неподконтрольных территориях.
 
“Что будет на этой территории? Независимое государство? Понятно, что у нас это вызывает вопросы. Автономия в составе Украины? Но готовы ли мы к этому? Мы сами не можем найти ответы на эти вопросы. Поэтому любая миссия ООН будет вызывать враждебные настроения у части населения, которое раньше времени не понимает, что мы там хотим. Когда ты не знаешь, куда ты плывешь, ни один ветер попутным не будет”, – говорит Юрий Белоусов.
 
Эксперты считают, что миротворческая миссия ООН возможна после того, как Украина и Россия согласятся на приемлемые друг для друга варианты урегулирования конфликта.

ЗАДАЧИ МИССИИ

Задача миротворческих миссий ООН – построить мир, наблюдать за выполнением перемирия, контролировать буферную зону между сторонами конфликта, поддерживать правопорядок, развивать государственное устройство на конфликтной территории и оказывать гуманитарную помощь, а также демобилизация и реинтеграция комбатантов.
 
Миссии развиваются в три этапа – создание безопасных условий (peace making), поддержание длительное время таких условиях (peace keeping) и передача ответственности в вопросах безопасности принимающей стороне (peace building).
 
Прежде всего в зону конфликта входит широкий военных контингент.
 
“Военный контингент вводится по согласованию двумя воюющими сторонами. Поэтому когда незаконные вооруженные формирования согласятся на прекращение огня, они отходят от линии разграничения на 20 км, тоже самое делает Украина, тогда в этот коридор заходит миссия ООН”, – говорит Олег Мартыненко.
 
Военные-миротворцы носят униформу войск страны, из которой они прибыли. Однако чтобы их узнавали враждующие стороны они носят ярко голубые каски или береты с символикой ООН.

“Миссия ООН исповедует тот принцип, что голубой цвет и обозначения “UN” (ООН – ред.) говорят о том, что целиться в этого человека нельзя. На практике такая трактовка приводила к тому, что у французского, кажется, контингента голубые каски были сделаны с обычного пластика. Поскольку французское правительство считает, что голубой цвет – показатель того, что человек находится в безопасности. Он – миротворец”, – объясняет Олег Мартыненко.
 
Олег Мартыненко тем не менее не исключает нападений и провокаций против “голубых касок”. Он напоминает, как в уже мирной Боснии в 1996 году неизвестные разоружили один из военных контингентов ООН.
 
“Военный контингент уже упаковал свое вооружение, кстати, чтобы уже завтра самолетом отправиться в далекую Азию. Но в эту ночь неизвестные вооруженные формирования вошли в лагерь, арестовали весь персонал, вывезли все вооружение, и до сих пор его так никто и не нашел”, – рассказывает Олег Мартыненко.
 
Он приводит статистику, согласно которой ежегодно в 16 действующих миссиях умирают до 115 миротворцев. 80 человек – с военного контингента. Остальное количество приходится на полицейский и гражданский контингенты. С 80 “голубых касок” военного контингента 50% умирает от болезней, а остальные 50% от злонамеренных действий враждующих сторон.
 
Миротворцы могут использовать оружие в основном только для самозащиты. Если миссии предоставят “жесткий мандат”, они могут стрелять для собственной защиты и защиты гражданского населения.

БУДЕТ ЛИ СОТРУДНИЧАТЬ ООН С НЕЗАКОННЫМИ ВООРУЖЕННЫМИ ФОРМИРОВАНИЯМИ?

Военный компонент в горячей зоне уменьшается, когда ситуация стабилизируется. Далее свою работу начинает полицейский контингент и расширяется гражданский компонент.
 
На конфликтную территорию прибывает ряд международных консалтинговых, политических организаций и техническая поддержка. Они помогают развить политические и исполнительные органы, восстанавливают населенные пункты, помогают создавать рабочие места, чтобы максимально привлечь местное население и советуют враждующим сторонам, как сделать процесс интеграции мягче.
 
Олег Мартыненко указывает, сколько рабочих мест с приличной заработной платой создаст миссия только для своего обеспечения.
 
“Если мы говорим о 40 тысячах миротворцев, то как минимум дополнительно до 1/5 этого количества будет набрано переводчиков из местного населения, то есть 8 тысяч человек. Так же нужен персонал по уборке территории, обслуживания технического парка, коммуникационных сетей и т.д., то есть еще до 2 тысяч человек”, – рассказывает он.

“При желании в регионе можно сделать города-сады”, – комментирует Юрий Белоусов.
 
Однако эксперты делают оговорку, что при наличии высокого уровня коррупции международное сообщество не будет вкладывать средства, как это было в Боснии и Герцеговине.
 
Полицейский компонент нужен, чтобы внедрить правоохранительные функции в соответствии с международными стандартами, которые государство не может само обеспечить.
 
Владимир Жминько, участник полицейской миссии ЕС в Боснии и Герцеговине в 2003 – 2011 годах, говорит, что полицейский контингент может полностью заменить собой правоохранительные органы, как это было в Косово.
 
“Там не было вообще никаких правоохранительных структур. Впоследствии они стали подбирать людей, обучать их, создавать местную полицию и передавать ей свои исполнительные функции”, – объясняет он.
 
По его словам, в реалиях Украины новые правоохранительные органы могут состоять как из “правоохранителей незаконных вооруженных формирований”, так и с переведенных служащих с подконтрольных Киеву территорий.
 
Однако как будет на самом деле – неизвестно. Этот вопрос должны решить враждующие стороны при обсуждении мандата и полномочий миссии до ее введения, убежден Юрий Белоусов.
 
“Согласятся ли вооруженные формирования на то, чтобы ООН создавало полицию с нуля? Ладно, допустим, они сложили оружие. Возникает вопрос, с кого именно будут формироваться местные правоохранители и строиться государство? Вопросов миллиард. Все они будут решаться задолго до введения контингента”, – говорит Юрий Белоусов.
 
Эксперты единодушны – “голубые каски” будут сотрудничать с де-факто властями. Они будут воспринимать милиционеров ОРДЛО как легитимных и таких, которые выполняют свои обязанности. Причина кроется в разделе “Действия полиции в условиях вторжения” Европейского кодекса полицейской этики Совета Европы.
 
В документе говорится, что во время агрессии другой страны полиция обязана выполнять свои функции по обеспечению защиты граждан и не должна быть стороной конфликта. Кодекс запрещает оккупационным властям наказывать милиционера, который остался выполнять профессиональные обязательства. Так же запрет наказывать за работу во время оккупации будет распространяться на украинское правительство, как только оно восстановит контроль на востоке Украины.

“Миссия будет следить, чтобы местные правоохранители в соответствии с европейскими стандартами выполняли функции по обеспечению охраны жизни и здоровья мирного населения. Если они делают что-то не так, миссия инициирует расследование со стороны местных властей о привлечении правоохранителей к дисциплинарной и уголовной ответственности. Ведь действие законов никто не отменял”, – объясняет Олег Мартыненко.
 
Юрий Белоусов вспоминает свой опыт в миротворческих миссиях.
 
“Когда мы прибывали в горячие точки, где были 2 – 4 стороны, нам было все равно, кто из них прав, кто виноват, кто первый начал стрелять, где корни конфликта. Наша задача была стабилизировать положение и запустить мирный процесс”, – говорит эксперт и добавляет, что “голубые каски” вынуждены будут сотрудничать с де-факто властями, чтобы достичь их задач.
 
Олег Мартыненко резюмирует, что от миссии выигрывает местное население. Когда она войдет в конфликтную территорию, она, по его словам, не будет прислушиваться к политикам с обеих сторон, а будет выполнять свою работу в соответствии со стандартами ООН и Европейского Союза.

СМОГУТ ЛИ ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ ВОЗВРАЩАТЬСЯ ДОМОЙ?

 Эксперты обращают внимание, что даже активисты Евромайдана смогут вернуться на подконтрольную ООН территорию. Гражданам будут возвращать те помещения, которые были отчуждены незаконными вооруженными формированиями.

“Миссия соблюдает права человека, в том числе  будет защищать право на собственность. Пример Боснии и Герцеговины показывает: когда переселенцы начали возвращаться, то им через различные механизмы возобновляли право на собственность с участием международных структур и местных правоохранителей”, – рассказывает Владимир Жминько.
 
Он вспоминает, как в Боснии кандидаты на государственные должности проверялись, проживали ли они в собственности переселенцев.
 
“Если, например, полицейский жил в доме переселенца, для него дорога в полицию была закрыта”, – комментирует эксперт.

КАКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО БУДЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ ДЛЯ МИРОТВОРЦЕВ?

 Миссия будет руководствоваться украинским законодательством, но параллельно она будет побуждать де-факто местные органы улучшать свои “законы” и “нормативные акты” с тем, чтобы они соответствовали международным стандартам.
 
“Советник, который будет сидеть рядом с мэром или “главой” незаконного вооруженного формирования будет говорить: “Вот здесь у вас ряд статей не соответствуют европейским стандартам. Нужно вот такую редакцию сюда внедрить”. В случае саботажа решений миссии начнется политическое урегулирование вопроса через дипломатию”, – объясняет Олег Мартыненко.
 
Он отмечает, что временная администрация ООН, как шлюз, будет выравнивать законодательство по международным стандартам как на востоке страны, так в самой Украине. Миссия будет оставаться в конфликтной территории до тех пор, пока обе стороны не выровняют свое законодательство.
 
“Украинскому руководству могут сказать: “Мы будем здесь, пока вы не проявите политическую волю и не заставите правительство сделать так, чтобы те люди, которые живут на подконтрольных ООН территориях, не боялись снятия миссии и перехода в мирное состояние со всей страной”, – рассказывает Олег Мартыненко. Решение о приостановлении или отмене мандата миротворческой миссии принимает Совбез ООН.
 
К миротворцу, который совершил преступление, будет применяться законодательство страны пребывания. Его могут осудить на территории Украины или депортировать в родную страну, чтобы он отбыл наказание.
 
“За дисциплинарные и административные правонарушения миротворца обычно репатриируют домой. Иногда это – худшее наказание для людей, которые приехали к миссии, ориентируясь на достаточно высокую оплату – $ 80 – 100 в сутки”, – объясняет Олег Мартыненко.
 
В любой миссии ООН работает отдел внутреннего расследования, который занимается любыми нарушениями кодекса этики.

ЗА ЧТО КРИТИКОВАЛИ МИССИИ ООН?

 “Голубые каски” критикуют за медленные командировки в зоны конфликта. Обычно на их командировки уходит не менее полугода.
 
Миротворцев обвиняют в малой эффективности урегулирования конфликтов. До сих пор продолжается первая миссия, которая стартовала в 1948 году на Ближнем Востоке.
 
Критикуют также бельгийских миротворцев за то, что им не удалось предотвратить геноцид тутси в Руанде в 1994 году. Бельгия вывела свои войска после убийства 10-х служащих. В Руанде погибли по меньшей мере 800 тысяч человек.
 
Кроме этого, голландским миротворцам говорят, что им не удалось защитить около 300 мусульман от боснийских сербов в Сребренице в 1995 году. После того, как военные формирования боснийских сербов захватили безопасную зону ООН, нидерландский батальон выдал мусульман. В общем тогда за несколько дней от рук боснийских сербов погибли 8 373 мусульманских мужчин и мальчиков.
 
Не надо надеяться, что военный контингент миссии ООН будет защищать гражданских, отмечает Владимир Жминько. Задача миссии обеспечивать соблюдение прав человека не военными методами.

“Они будут присутствовать, но не будут становиться ни на одну сторону, будут документировать нарушения и преступления, делать отчеты. Они вводятся в горячую точку как стабилизирующий фактор”, – комментирует он.

По его словам, когда миссии не удается выполнить свои задачи, она может обратиться за помощью к региональным структурам.
 
“Пример Боснии. Когда миротворческие силы ООН не справлялись в 1995 году, они обратились к силам НАТО. Альянс вошел в зону как стабилизирующая сила с тяжелым вооружением и был там до 2004 года. Это сыграло решающую роль в подписании мирного договора”, – замечает Владимир Жминько.
 
“Когда ситуация стабилизировалась, решили передать функции по завершению развития мира в стране региональным структурам. Тогда миссия ООН завершила свое существование. Дальнейшие 9 лет, до 2011 года, функции выполняла полицейская миссия Европейского Союза”, – добавляет он.

КТО БУДЕТ РАССЛЕДОВАТЬ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ?

 Вопрос преследования виновных в международных преступлениях будет зависеть от того, в чьей юрисдикции будут эти преступления.
 
Владимир Жминько напоминает, что военные преступления в Боснии были под юрисдикцией Международного трибунала по бывшей Югославии. После того, как к ответственности привлекли основных военных преступников в боснийской прокуратуре, создали отдел по расследованию военных преступлений, куда вошли международные прокуроры.
 
“Впоследствии международные прокуроры ушли, остались только местные, которые сейчас занимаются военными преступлениями. Суд передал материалы, которые остались, чтобы они их дорасследовали”, – рассказывает экс-руководитель регионального отдела расследования нарушений прав человека в Боснии и Герцеговони в 1997 – 1998 годах Владимир Жминько.
 
Сейчас местные власти расследует отдельные международные преступления – изнасилование, мародерства и другие.
 
По его словам, привлечение к ответственности международных преступников в стране было в приоритете для достижения мира, но его отложили на долгое время.
 
“И только когда ситуация стабилизировалась и был установлен полный контроль над порядком, тогда начали расследовать и задерживать подозреваемых”, – комментирует он и добавляет, что международные преступления не имеют срока давности.

Эксперты отмечают, что с начала введения миссии в горячую точку, она обязательно начнет документировать международные преступления по Римскому статуту для будущего правосудия.
 
Владимир Жминько вспоминает Биляну Плавшич, которая отбыла два президентских срока в Сербии. Несмотря на поддержку западных стран, ее все равно приговорил Международный трибунал по бывшей Югославии.
 
“В 2005 году, когда она не могла переизбираться на третий срок, на следующий день после избрания другого президента Международный суд по бывшей Югославии обнародовал обвинительное заключение о ее военных преступлениях. Она как публичный человек сразу позвонила в Гаагу и сказала, что вылетает туда”, – рассказывает Владимир Жминько.
 
Суд обвинил женщину в соучастии в геноциде, преступлениях против человечности и в нарушении правил ведения войны. Женщина пошла на сделку со следствием и получила 11 лет тюрьмы. Однако Биляна Плавшич отбыла две трети срока. Шведский суд освободил ее, приняв во внимание ее примерное поведение.

 АМНИСТИЯ БОЕВИКОВ

 Олег Мартыненко считает, что если Украина хочет вернуть людей, а не только территорию, то ей стоит уже сейчас по меньшей мере разрабатывать различные варианты амнистии.
 
“Даже если не будет миротворческой миссии, мы должны говорить об индивидуальной амнистии. Человек должен предстать перед судом, где суд вынесет приговор о том, что он виновен в преступлениях за определенный период, стукнет молотком и скажет:” В силу закона об амнистии или альтернативного закона наказаний за преступления военного времени Вам назначается условный срок/или Вы – амнистированы”, – говорит он.
 
“Если же говорить о люстрации, то должны говорить, что специальной проверки должны подвергнуться руководящий состав минимум судебной администрации и правоохранительных органов. Мы на это имеем право, потому что они играли руководящую роль. А среднее и нижнее звено на уровне исполнителей можем оставить без спецпроверки. Если мы показываем им добрую волю, то нам выгодно поступить так, чтобы все население “Л/ДНР” не взяло чемоданы и не направилось в Россию. Тогда мы получим землю без населения. Нам это нужно? Ведь пустующих сел у нас и так хватает”, – добавляет правозащитник.

КТО ПЛАТИТ ЗА МИССИЮ?

  “Голубые каски” финансируются из бюджета ООН, куда каждая страна-член отдает свой вклад.
 
В этом году на активные 16 миротворческих операций в мире в целом планировали потратить около $ 7,9 миллиардов. Но летом стало известно о сокращении расходов почти на $ 600 тысяч из-за желания президента США Дональда Трампа сократить расходы на ООН.
 
Решение об отправке своих солдат и полицейских в зону конфликта принимает каждая  страна в отдельности.
 
Николай Мирный, журналист Центра информации о правах человека