Олег. “За Крым всегда шла борьба. Все годы независимости”
Олег о себе говорит, что он не принадлежит к оптимистам, и манна с небес не падает. А потому считает, что каждый и каждая должны работать ради возвращения Крыма, ради своей жизни и жизни своих близких, ради мира.
Мы продолжаем печатать истории людей, которые из-за конфликта на востоке Украины и аннексии Крыма потеряли свои дома, а также тех, кто в сложное время оказался рядом.
Я не принадлежу к оптимистам. Общение с международными организациями не добавляет мне оптимизма относительно возвращения Крыма. Сталкивался с недопониманием в лице немцев и голландцев: они думают, что мы все [украинские граждане] еще Советский Союз, и незачем дергаться. Как жили, так и жили бы дальше. Если Украина, украинская власть и сами люди не будут #делать определенные шаги, которые обеспечат международную поддержку, то не знаю, как это может дальше развиваться.
Крым всегда был регионом, за который шла борьба. Это было все 23 года независимости. В 1995-96 годах политическая ситуация в Крыму была очень неспокойной, менялись акценты, круг проблем для власти связывался с возвращением крымских татар из депортации, а с другой стороны, была попытка пророссийских сил этому противостоять. Я помню, как мы хотели для знакомых из Канады в 1997-98 годах найти открытку на украинском языке – это было невозможно, а тогда говорили об #украинизации Крыма. Мы сильно чувствовали это в образовательной среде. Это сфера, на которую политики имеют наибольшее влияние, чтобы сформировать поколение, которое их поддерживает в этой идеологии.
Мои последние 15 лет – проекты в области #межкультурной коммуникации и образования, предотвращения конфликтов. Сложился стабильный авторский коллектив, наработками которого стал интегрированный курс для учебных заведений Крыма. Лучше всего этот курс работал для дошкольного возраста, потому что старшеклассники в большинстве своем выражают мнение родителей. Учителя, которые прошли наш курс, возвращаясь в свои школы, много слышали от коллег о том, чем они занимаются. “Для чего это нужно? Какие конфликты?”, – спрашивали у них. “Конфликтов нет”. Если о конфликтах не говорить, значит, их не будет. Можно все запретить. То, что сейчас и происходит [в Крыму].
Я сразу понял, что я # не смогу там работать. Люди, с которыми мы работали много лет, которых мы возили за границу, в Европу и Америку, которых мы учили чему-то —предали нас. Сейчас они работают на правительство с другой идеологической направленностью. Они обращались ко мне: “Ваш курс называется “Культура добрососедства”. Ничего же не меняется. Те же дети, те же учителя, работайте здесь, развивайте свой курс толерантности”.
Преподаватели, которые уехали из Крыма, по возвращении [имеется в виду короткий период], общаясь со своими студентами, чувствовали, будто предали последних. Студенты им говорили: “Мы остались, а вы сбежали”, они выходят с флажками на пляжи Ялты, делают какой-то минимум для поддержки, потому что очень много сделать невозможно. Не знаю, сколько лет может продержаться этот патриотизм, возможно 4 или 5, и люди потеряют связь с #украинской идентичностью.
#Причины для отъезда у всех разные. Кто-то уехал, потому что было сказано в течение 24 часов покинуть Крым. Наши коллеги из одного из крымских университетов, женщины, стоявшие со своими студентами у военных баз в Массандре, Гурзуфе, Гаспре, Ливадии, поддерживали украинских военных. Теперь они не могут вернуться, потому что в списках невъездных. Кто-то долго пытался решить свои вопросы – с квартирой, с работой. Люди боялись за свою недвижимость. Это предполагало, что человек должен принять российское гражданство, оформив российский паспорт.
[В Украине] Появился такой термин – #“социальное иждивенчество”. Люди, уехавшие первыми, были размещены, получили помощь с питанием и т. д. Конечно, очень трудно найти работу, но некоторые не прилагают никаких усилий для ее поиска, они привыкли, что кто-то должен им помогать. Есть разные люди. Мне приходилось ездить все лето, это было сложно. Я был в каких-то списках у крымских #пограничников. Меня постоянно контролировали, звонили, каждый раз что-то переписывали. Ко мне в поезд приходило по 3-4 человека фотографировали, спрашивали, где работаю, почему не получаю российский паспорт, – это было неприятно.
На мой взгляд, важные шаги должно сделать государство, а людии так многое делают. [Прошлой осенью] #Нацбанк одним постановлением сделал переселенцев нерезидентами Украины, хотя в паспорте написано, что ты гражданин Украины. Вчера вышло постановление, а сегодня утром банки не должны тебя обслуживать. Приходишь в банк, и работники должны выполнять это постановление, но они недоумевают: “Как это можно делать без предупреждения?”. Мне шли на уступки, не блокировали счета. Хотя в поликлинике спрашивали: “Почему вы приехали? Мы вас не ждали, вас здесь много”.
История Олега представлена в рамках выставки “Мое место”, организованной Образовательным центром “Пространство толерантности” и Конгрессом национальных общин при поддержке посольства Королевства Нидерландов. Автора текстов – Кира Крейдерман и Ульяна Устинова. Фото из семейного архива.
