Ґрати: “Осужденный” за расстрел дома в Северодонецке правозащитник Буткевич не мог быть в городе в это время

Журналистам удалось найти подтверждение того, что правозащитник Максим Буткевич, которого вместе с еще двумя пленными украинскими военными “осудили” российские боевики, не мог быть в Северодонецке в момент совершения инкриминируемого ему “преступления”.

Об этом сообщает Ґрати.

Максим Буткевич во время следственного эксперимента в Северодонецке. Фото: СК РФ

Из материалов фейкового процесса можно узнать, что Буткевич, по мнению боевиков, 4 июня 2022 был в Северодонецке, где зашел в одну из квартир на втором этаже многоэтажки на улице Гагарина, откуда увидел гражданских в доме напротив.

“С целью их убийства и причинения имущественного ущерба Буткевич произвел выстрел из противотанкового гранатомета по подъезду жилого дома. В результате двое гражданских лиц получили телесные повреждения, также было уничтожено имущество”, – убеждают террористы.

Из-за того, что доступа к независимым адвокатам Буткевич не имел, некоторые детали “дела” удалось узнать только из пропагандистских российских медиа, которые активно освещали “процесс”">і . Так, в обвинительном акте говорится, что Буткевич не просто взял у подчиненного военнослужащего гранатомет и гранаты, чтобы выстрелить, а выбрал боеприпас с осколочной боевой частью, предназначенный для поражения именно людей, а не техники.

Впрочем, журналисты “Ґрат” нашли информацию о том, что Буткевич не мог быть в Северодонецке 4 июня, потому что его подразделение передислоцировали на Донбасс не ранее 14 июня. Правозащитник договаривался с друзьями о встречах на это время, а 14 июня сообщил, что его подразделение едет в Полтавскую область. В подтверждение этого у медиа есть соответствующая переписка.

Журналисты говорят, что еще проверяют информацию о том, когда именно подразделение Буткевича оказалось на Донбассе.

Напомним, что Украина призывает международное сообщество осудить судилище над военнопленными Максимом Буткевичем, Виктором Похозеем и Владиславом Шелем.

ZMINA собрала первые реакции правозащитников на “приговор”.