В Донецкой области в селе Рубцы российские военные убили сына на глазах у матери

Зоя Николаевна Лавроненко. Источник: Харьковская правозащитная группа

В село российские военные зашли 22 апреля прошлого года через улицу Оскильскую. Там завязалось сражение, во время которого россияне потеряли много своих людей. Разозленные сопротивлением, они сожгли на улице 17 домов.

Затем вражеская колонна пошла по улице Лесной и расстреливала каждый дом. Когда село оккупировали полностью, российские военные пошли по дворам с проверками.

Семья Зои Николаевны не уехала, потому что ее муж был парализован после двух инсультов.

Алексей также имел проблемы со здоровьем с детства: у него постоянно прыгало давление, шла носом кровь, он часто лежал в больнице. Никогда не служил в армии. Перед войной мужчина очень сильно заболел, даже был в коме, и к весне 22-го не успел выздороветь полностью.

Когда россияне вошли в село, мать с сыном спрятались в погребе. Всю ночь слушали стрельбу на улице. Под утро женщина поднялась посмотреть, что творится на улице. На лестнице у дома сидела любимая собака Алексея – питбуль, а во дворе уже были российские военные.

Женщина решила выйти к ним. Те спросили, кто еще в доме. Она ответила, что только она и сын. Алексей также вышел к ним, стал недалеко от матери.

“Россияне сразу окружили его, один возле меня остался. Что-то меня спросил. Я даже не помню что. Я отвлеклась, а потом вижу: Алеша мой уже на коленях стоит. По пояс голый. Спиной ко мне. А крайний бурят стоял. Все молчат, а этот тычет в моего сына автоматом. А у Алеши были наколки, как пламя. И коротко подстрижен был, стрижка как армейская. Наверное, они приняли его за солдата. Бурят в наколку тычет дулом. Кричит: “Нацик! Нацик! Нацик!” – рассказала Зоя Николаевна.

После этого один из военных закричал, что они потеряли 20 своих военных и выстрелил в мужчину. Он упал под ноги матери, и дальше она уже ничего не помнила.

“Россияне еще заходили по несколько человек, спрашивали: “Кто это?” А мой ребенок уже прозрачный. Я сижу и думаю: “Что ж ты, глупая, не закрыла его собой?” Да разве я знала, что такое будет?!! Эта картина передо мной сейчас постоянно. Только глаза закрою и вижу…”, – вспоминает Зоя Николаевна.

Позже женщина вместе с соседями вырыла неглубокую могилу для убитого сына в саду под абрикосом. Завернули его в ковровую дорожку и похоронили.

К этой могиле Зоя Николаевна ходила каждое утро и каждый вечер. Пока не увидела, что ее начали разрывать собаки. Женщина едва выпросила у местной “власти” земли, чтобы присыпать могилу.

От горя мать чуть не умерла, не могла есть, похудела на 20 кг. Ее как могли поддерживали односельчане.

А позже в село приехали “журналисты” из оккупированного Донецка. Хотели снять сюжет об убитом гражданском. Но женщина отказалась с ними говорить.

“Говорят: “Хотим у вас интервью взять о том, как вашего сына расстреляли”. Я думаю: если я вам правду скажу, вы все перекрутите. И ответила, что им говорить ничего не буду”, – рассказала Зоя Николаевна.

Через полгода село освободили. В октябре тело Алексея увезли на эксгумацию, а затем перезахоронили на сельском кладбище.

Но свидетельство о его смерти до сих пор не получила мать: в заключении экспертизы не поставили дату гибели. Хотя и сама она, и соседи готовы свидетельствовать, что Алексей был застрелен именно 22 апреля 2022 года. Над решением этого вопроса работают юристы ХПГ.

Ранее ZMINA сообщала о том, что двум военным армии РФ, которые после убийства местного фермера в Харьковской области расчленили и сожгли его тело, СБУ сообщила подозрения в нарушении законов и обычаев войны, соединенных с умышленным убийством.

За это им грозит лишение свободы сроком от десяти до пятнадцати лет или пожизненное заключение. Ранее правоохранители идентифицировали третьего российского военного, который и застрелил фермера.