Похищенные: Россия скрывает факт удержания в Крыму сотен гражданских с новооккупированных территорий
“Установлено, что лицо сопротивлялось проведению специальной военной операции… Лицо находится в условиях, которые не несут угрозы жизни и здоровью”. Такие ответы – едва ли не единственное известие для близких людей, которых похитили россияне на оккупированных территориях или пропали во время эвакуации через оккупированные регионы. Судьба многих других пропавших в течение месяцев остается неизвестной. Каковы масштабы этой проблемы и что можно сделать для освобождения заложников Кремля?
Новое симферопольское СИЗО, где содержатся похищенные украинцыСчет на сотни
Правозащитники Центра прав человека ZMINA на начало декабря зафиксировали 386 случаев насильственных исчезновений после начала полномасштабной агрессии. Но это только верхушка айсберга – только случаи, которые стали известны благодаря обращениям родственников или свидетелей похищений.
Сколько случаев до сих пор остаются неизвестными из-за соображений близких “не навредить” или отсутствия связи, а также сколько украинцев исчезли на блокпостах во время “фильтрационных мероприятий” – посчитать невозможно.
Среди основных мест содержания захваченных гражданских, по информации координатора Медийной инициативы по правам человека Татьяны Катриченко, Крым, следственные изоляторы ближайших к границе Брянска, Белгорода, Курска, Ростова, а также колонии на оккупированной территории Донецкой области. В инициативе “Крымская идея” добавляют, что только в одном следственном изоляторе Симферополя, по их оценкам, содержат по меньшей мере 110 гражданских лиц с оккупированных территорий.
Инкоммуникадо
Ключевая проблема в этих обстоятельствах – состояние incommunicado detention, означающее удержание в условиях полной изоляции от внешнего мира. Крымские правозащитники рассказывают, как в начале полномасштабной войны для заложников с вновь оккупированных территорий освободили этаж в женском блоке следственного изолятора, который стоит отдельно от других корпусов и имеет неформальное название “монастырь”.
В “монастыре” нет “дорог” – определенных средств обмена информацией между камерами и целыми корпусами. Новых людей привозят туда с мешками на голове, чтобы никто не увидел лицо. Даже охрана этого этажа в женском корпусе была поставлена не из персонала СИЗО, а из специальной конвойной службы ФСБ. К тому же, работникам изолятора на отдельном совещании было запрещено даже между собой обсуждать, кого держат на отдельном этаже в “монастыре”.
А осенью 2022 года украинских заложников перевезли в новое Симферопольское СИЗО-2, которое начало строиться по заказу ФСБ еще в начале оккупации Крыма. СИЗО находится на территории исправительной колонии строгого режима, что усугубляет и без того беспрецедентную изоляцию. “Дорог” там тоже нет. И хорошая звукоизоляция. Люди, которые там находятся с весны или лета, до сих пор не имеют возможности сообщить близким о себе, не знают, в чем их обвиняют и сколько будут держать в этих условиях.
Читайте также: “Гражданских, которых захватывают россияне, становится все больше, но их не обменивают так, как военнопленных”, – Николай Полозов
Также они не могут обратиться за помощью к адвокату. Не могут нанять для них защитника и близкие. Формально российские власти не признают, что удерживают этих людей. На все обращения по поводу обстоятельств пребывания таких лиц администрация следственного изолятора и силовые структуры непременно отвечают, что такого человека у них нет.
Крайне редки случаи, когда родные получают лаконичный ответ, что лицо “оказало сопротивление специальной военной операции” и что его удерживают органы ФСБ.
Что делать
Военные действия и бесконечные военные преступления россиян сейчас создали сверхмощную нагрузку на гражданское общество. Волонтерское движение, эвакуация гражданских с линии столкновения, обустройство беженцев, гуманитарная помощь жителям освобожденных регионов – это неполный перечень того, что сейчас в приоритете большинства организаций и инициатив.
Судьба гражданских лиц, попавших в заложники Кремля, не может выпадать из этого перечня, поскольку, как и в других делах, речь идет о спасении их жизни.
Поэтому сейчас общественные организации могут направить свои усилия на реализацию двух основных направлений.
Во-первых, на поисковые действия, в результате которых нужно получить максимально полную картину о количестве попавших в заложники гражданских лиц и о местах их удержания.
Во-вторых, на работу по убеждению органов власти, которым “не ко времени, потому что много военнопленных”. Важно пробивать этот барьер месседжем о том, что эти люди так же защищали родину, сопротивлялись оккупации и поэтому сейчас находятся в плену.
Для государственных институтов также очевидны два ключевых направления для деятельности.
Первый – поиск и внедрение алгоритмов обмена гражданских лиц по аналогии с механизмами, которые уже начали давать результаты в обменах военнопленными.
Второй – увеличение внимания к этой проблеме со стороны представителей международной аудитории. Много сказано о том, что российскую власть нужно признавать террористической, но в качестве аргументов очень редко упоминаются сотни гражданских заложников, которым до сих пор грозит смертельная опасность.
