Пленный Владимир: “Государство оставляет в одиночестве тех, кто пережил плен”

Отца пятерых детей Владимира Грибана с Житомирской области боевики “Православной армии” захватили в плен 15 июля 2014 года. Мужчина вез в направлении Счастья гуманитарную помощь, средства защиты, бронежилеты, одежду для бойцов АТО.

Волонтер рассказал Центру информации про права человека, через какие пытки ему пришлось пройти и разочарован тем, что государство не помогает жертвам пыток.

“Это точно не было запугиванием или имитацией казни”

“Меня остановили недалеко от Донецка на блок-посту Моспино. Люди, которые меня сориентировали, сами не знали о сепаратистском блок-посте. После того, как один боевик попросил мои документы, он заметил в машине бронежилет и генератор на заднем сиденье. Сразу налетело человек шесть-семь, вытащили из машины – лицом в асфальт и начали бить, кто ногами, кто прикладом. Били минут двадцать.

Когда пытался прикрыть руками почки, то один стал на мою руку с одной стороны, а другой – на другую. А потом тот, что остановил меня, вытянул бронежилет из машины и стал бросать по голове. Уже со второго удара я потерял сознание. Затем через месяц моего плена боевики рассказали, что этот человек вынул пластину с бронежилета и хотел отрубить голову. Его остановили…

В первые же сутки содержания меня допрашивали с часу ночи до утра. Били жестоко. Когда терял сознание мне сказали: “Ты не волнуйся, ты будешь чувствовать всю эту боль до последней капли крови. Сейчас придет медик, она сделает тебе пару укольчиков, и все будет нормально. Ты до последней секунды своей жизни будешь чувствовать всю боль. Не думай, что ты “отойдешь” и все на этом закончится”.

И действительно пришла медсестра, дала мне четыре укола, пару таблеток и я уже долго не терял сознание. У меня с детства больное сердце, но организм боролся. Забивали и кулаками, и ногами, и прикладом и всем чем угодно, что только попадало в руки. Все, что можно было придумать все было опробовано.

После допросов мне завязали руки и повели на расстрел. Один боевик уже готов был расстреливать, но его остановил другой, сказав о приказе вместо расстрела вести пленных в штаб, который находился возле Дома культуры “Куйбышево” в Донецке.

Они минут десять спорили. Я понял, им было бы выгодно меня убить, потому что тогда все мое имущество осталось бы им – машина, ноутбук, телефоны, амуниция, одежда и т. д. Это точно не было запугиванием или имитацией казни.

Когда перевозили меня в штаб, вывели из машины и выпустили полный рожок из автомата над ухом. “Что страшно?”, – говорит боевик, не снимая мешок с моей головы. Но чему тут удивляться? Эти люди были бывшими заключенными. Они сидели по 10 – 15 лет…

61 день плена

Первые пять дней меня держали в собачьем вольере. Затем перевели в теплосберегающий тамбур двухэтажного здания, где была бешеная жара и не было чем дышать.

Двери тамбура открывались, когда приносили пищу или выводили кого-то в туалет. Это были единственные моменты, когда можно было вдохнуть свежий воздух. Первый месяц там не было электрической лампочки. Затем вкрутили и нам позволяли ее включать.

61 день я провел в плену. Я вышел 16 сентября 2014 года со сломанным ребром и полностью разбитым лицом. Но из серьезных последствий была потеря памяти. Один боевик приходил регулярно ночью и бил людей электрошокером. Смеялся: “Смотри, как его бросает!”.

…Как прошел год у меня начали очень сильно “крутить” суставы, плечи. Мне врач назначил массажи, но я уже никуда не поехал. Мы никому не нужны. У людей, которые побывали в плену, нет никакого статуса. Когда я страдал от потери памяти и сознания, то чтобы сделать томографию головы у меня требовали более тысячи гривен.

Сведения о преступлении внесены в единый реестр досудебных расследований. СБУ также открыло уголовное производство. Но эти дела никоим образом не продвигаются.

Сегодня я до сих пор помогаю украинской армии. Но из-за пережитого я не езжу в АТО. Пятеро детей – это то, что держит меня дома”.