“От вакуумной бомбы погибли 70 человек, но завалы до сих пор разбирают”: истории из Тростянца и Ахтырки
Сумская область является одной из первых попала под удар врага. Войска РФ обстреливали область из тяжелой артиллерии, сбрасывали на города и села запрещенные кассетные и вакуумные бомбы. А недавно мэр Тростянца заявил, что в одном из сел громады обнаружили остатки химического оружия.
Во многих населенных пунктах, находившихся под оккупацией российских войск, до сих пор находят изуродованные трупы замученных мирных жителей со связанными руками. А на восстановление Ахтырки, которая не была под оккупацией, но которую планомерно россияне разрушали обстрелами и бомбами, по оценкам местных властей, понадобится несколько лет.
Жители Тростянца и Ахтырки, которые эвакуировались в Полтавскую область в конце марта, рассказали ZMINA, как им удалось выжить во время жестких бомбардировок, обстрелов кассетными снарядами, а также о проблемах с едой в окруженном городе и поведении российских военных.
“Сначала думали, самолет, а оказалось, что это ракета, которая начала кассетные бомбы разбрасывать”
Александр – работник местного лесхоза, он всю жизнь проживал в Тростянце. Его дом расположен в микрорайоне Смородино – это пригород. Там они с семьей почти месяц жили в оккупации. 24 февраля около 5 утра Александру позвонила дочь и сказала, что началась война.
“Я ей ответил, что такого не может быть. А она мне: “Включай телевизор!”, — рассказывает мужчина.
Александр. Фото: Лина ЗубаньПоскольку все началось внезапно, город не был готов к нападению российских войск. В тот день Александр, как всегда, пошел на работу в Тростянецкий лесхоз, а там его попросили поехать на один из блокпостов и помочь с укреплением.
“Я приехал на место, только начал помогать, а мне звонят из дома – прорвались танки, летят сюда. Но меня успели забрать с этого блокпоста, с горем пополам.
Когда мы приехали домой, к тому времени уже началось движение со стороны Белгорода. А точнее со стороны Солдатского (село в Сумской области ближе к границе с РФ – Ред.) там, где как раз на Белгород дорога. Их там много ехало, может, штук до 500 единиц. И танки, и БТРы, в общем-то больше танки. Возле нашего населенного пункта стоял последний танк, номер его 494 был прикрыт мешковиной, чтобы никто не увидел. Так что можно просто представить, сколько их ехало. Ну и дальше – стреляли. Но будем так говорить – это пустяки”, – вспоминает Александр первый день полномасштабного наступления России в Сумской области.
Тростянец. Фото: Николай Резник, председатель Опишнянской ОТГС 26-27 февраля обстрелы со стороны России начали усиливаться. Так продолжалось 3-4 дня. Люди в это время вынуждены были сидеть в погребах или других укрытиях. Изредка кто-нибудь выходил на улицу, чтобы приготовить еду. Если взрывы были совсем близко, а укрыться не было возможности, приходилось просто падать на землю и накрывать голову руками.
“Очень страшно было. А 27 февраля или, может, даже 26, со стороны России прилетела ракета, мы по шуму потом поняли. Сначала думали, самолет, а оказалось, что это ракета летела. И над нами начала кассетные бомбы разбрасывать. Оно как зонтиком начало накрывать. А потом еще сбоку с градов стреляли, одним словом что-то страшное там происходило”.
“Донецких у нас похоронили 19 человек, они сами могилы рыли и своих закопали”
В начале марта Тростянец уже был оккупирован. Люди оказались в окружении, или, как они говорят, в котле. Тогда же начались первые перебои с продуктами питания. В магазинах купить было невозможно ничего: какие-то продукты кончились, что-то просто разграбили российские солдаты. Поэтому люди пытались покупать хоть какую-нибудь еду в соседних селах, в которые можно было добраться.
“Некоторые продукты потом начали из Люджи (село рядом с Тростянцем – ред.) подвозить. Со стороны Писаревки и Солдатского хлеб начали привозить, а также мясо и молоко. Но опять же, это хорошо, если у людей были деньги, а если денег не было – то никто тебе ничего не даст”.
Впрочем, владелец местной пекарни бесплатно раздал людям примерно по стакану муки и по 200 грамм хлеба на семью.
Первые 8-10 дней оккупанты пропускали в Тростянец людей, которые привозили, например, хлеб, рассказывает Александр. А потом это все резко остановилось. Город полностью закрыли. И люди как могли, так и выживали. Сами же российские военные ходили по дворам и грабили местных.
Выходить же в соседние деревни за едой стало опасно: вокруг Тростянца продолжались постоянные обстрелы. Так, 20 марта мужчина попытался добраться до села, которое всего в 3 километрах, но начался мощный минометный обстрел и пришлось вернуться ни с чем.
Тростянец. Фото: Николай Резник, председатель Опишнянской ОТГАлександр вспоминает, что украинские военные вошли в Тростянец примерно 25 марта. Район, где расположен его дом, перешел под контроль украинцев. А дальше ВСУ начали брать город в окружение.
“У нас много перестреляли россиян, кстати, были там и ДНРовцы и ЛНРовцы, падлы эти. Наши вооруженные силы, когда отбили город, нам рассказывали. Донецких у нас похоронили 19 человек. Они сами могилы рыли и сами своих и закопали”…
“Погреб ходил ходуном. Женщины читали “Отче наш…”. А потом с самолета начали сбрасывать бомбы”
Накануне активных боев за освобождение Тростянца российские военные обстрелами разрушили дом дочери Александра, поэтому она с семьей перебралась к родителям.
25 марта около 11 утра Александр вместе с зятем ремонтировали машину. Первый взрыв прогремел от них метрах в 30-40, затем мужчины услышали еще один, но уже ближе.
“Мы сразу попадали на землю, и тут началась бомбардировка, полным ходом начали нас накрывать. Мы быстро побежали во двор, дети (у нас на тот момент было двое детей дочери и еще одна внучка) и женщины – более десяти человек, все забежали в погреб. И нас стали накрывать огнем. Погреб ходил ходуном. Женщины читали “Отче наш…”. А потом мы услышали “гул-гул-гул”, и дальше с самолета начали сбрасывать бомбы. Местные говорили, где-то три штуки, но точно сказать трудно, потому что взрывы смешивались с этим сумасшедшим грохотом”.
Дальше к разговору присоединяется Анна Степановна, мама Александра, которая все время, пока мы общались, молча слушала наш разговор. Женщина в момент бомбардировки была в доме, она рассказала, как оказалась фактически в эпицентре авиаобстрела:
“Я услышала, что летит самолет. Я в это время была в доме, хотела растопить грубу. Слышу: “Бах!”. Я голову приподняла и не понимаю, чей дом разбили. Вышла из дома на порог – рядом горит машина, а передо мной яма и снаряды летят. Вся семья сидит в погребе, а я не знаю, что мне делать. В дом бежать – там уже окон нет. Я выскочила на улицу, перебежала через дорогу, встала под стеной гаража, а оно – “бах-бах-бах”, летает и бросает, и бросает. У соседей рядом деревья повыворачивало и ямы такие от взрывов… Я не знаю, как я до погреба дошла. Но вся наша улица была разгромлена”.
Александр рассказывает, что тогда, сидя в погребе, они решили, что больше оставаться дома нельзя. Семья дождалась, пока закончится бомбардировка, наскоро собрала самые необходимые вещи и отправилась в путь.
“У нас было где-то минут 20-30 – мы ухватили, что успели, как умели, так и бежали. Ехали мы через Писаревку, Старую Ивановку, Кириковку и тогда на Ахтырку, Котельку и так в Опошню.
“У нас в Тростянце осталась кума, и мы связались с ней через несколько дней после отъезда – потому что связи нет, света нет. Она сказала, что после обеда, как мы сбежали, продолжились обстрелы, их семья только около 12 ночи смогла выйти из погреба. Город еще несколько раз накрывали огнем”, – завершает рассказ мужчина.
Александр с семьей нашли временное убежище в Опошне Полтавской области. Здесь их и других вынужденных переселенцев разместили в детском саду, где мы встретились.
“Больше всего обстреливали в дни переговоров”
Алла, домохозяйка из Ахтырки, она с мужем и двумя детьми уехала из города 27 марта. Сейчас семья также проживает в детском саду.
Алла. Фото: Лина ЗубаньЖенщина вспоминает, что 24 февраля в 5 утра ей уже позвонили знакомые и предупредили, что в Писаревке, в 50 километрах от Ахтырки, идут тяжелые бои.
“Нам сказали – уезжайте оттуда. Мы собрались и поехали к маме в частный дом и сидели там все время”.
Дом, где жила Алла с семьей, расположен прямо напротив воинской части, которую российские войска обстреляли из артиллерии и где погибли более 70 украинских военнослужащих.
“Напротив нашего дома была военная часть, 25 февраля там начались обстрелы. В этот день погибли двое гражданских мужчин, просто прохожих. Через несколько дней эту часть обстреляли “градами” и сбросили вакуумные бомбы — погибли около 70 человек, но там еще, по-видимому, до сих пор разбирают завалы. Чуть позже разбомбили и единственную в городе ТЭЦ”, – рассказывает женщина.
Ахтырка. Разрушенная ТЭЦВ доме матери, куда перебрались Алла с мужем и детьми, им приходилось почти все время прятаться в погребе. Алла также узнала, что после их отъезда россияне сбросили бомбу фактически во дворе ее дома.
“У нашего дома там, где напротив была военная часть, магазин, и как раз на въезде в наш двор “кинули” бомбу. Дом стоит без окон, без света – без ничего. 25 марта самолет сбросил бомбу на “Дачное” (район, где жила женщина – Ред.). Но сейчас там вроде бы тихо. Когда становится тише, люди могут возвращаться. Потом кто-то снова уезжает – ситуация нестабильная, люди не знают, что им делать”.
Последствия атаки на воинскую часть в Ахтырке. Фото: Дмитрий Живицкий/TelegramАлла рассказывает, что больше всего в Ахтырку прилетало из Тростянца и Писаревки: их захватили сразу и оттуда стреляли по городу. По словам женщины, самые активные обстрелы происходили в день переговоров.
“У нас могло быть так – два дня тишина, а потом в день переговоров начиналось. Сначала обстреливали только днем. А потом начали обстреливать по два раза в сутки, и днем и ночью”.
Когда обстрелов стало больше, Алла с мужем и детьми решили переехать в более безопасное место. Ее мама категорически отказалась куда-либо переезжать. Женщина до сих пор живет в Ахтырке.
Дальше ехать семья пока не собирается и надеется, что скоро можно будет вернуться домой и начать отстраивать жилье.
