Екатерина Онуприенко: Наши дети в России – новые рабы
Правозащитники заявляют о масштабной международной схеме торговли украинцами и о бездействии национальных правоохранительных органов. В эту схему могут быть вовлечены до двух тысяч украинцев, считают они.
Екатерина Онуприенко, жительница села Мошны, что на Черкасчине, рассказала о своем сыне, который поехал в Россию на обещанную работу.
Далее – прямая речь (лексика сохранена).
Когда мой сын в декабре прошлого года сел в поезд, он по телефону сказал отцу, что едет в командировку на три месяца в Россию работать экспедитором.
У моего 33-летнего сына двое детей. Евгений имеет два высших образования – маркетолога и преподавателя экономической теории.
Я ему отдала свой магазинчик, где он торговал игрушками. Но они не продавались, а кредит в почти 100 тысяч гривен нужно было гасить.
Я ему посоветовала ехать в Польшу. У нас полсела в Польше работает. И вот он наткнулся на объявление о курьере. У нас такими афишами были увешаны все остановки общественного транспорта в Черкассах.
У Евгения есть справка о психическом заболевании. Он может неправильно думать. Я думаю, что из-за этого он не оценил риски объявления. Мой старший сын сказал: “Мама, ну тут же все понятно. Как он мог поехать?”. Но ведь поехал.
Далее он исчез на две недели. Впоследствии в Facebook сказал, что работа очень тяжелая, устает сильно. Голос был подавлен.
С 5 января он пропал без вести. Около полутора месяца мы вообще не знали, где он, но нам было известно, что он уехал работать курьером.
И вот случайно мы увидели в газете “Вечерние Черкассы” объявление о курьерской работе. Я сразу поняла, что это та компания, от которой Женя поехал на работу. Я туда позвонила и женщина сказала: “Да, мы набираем курьеров, но в Украине вакансий нет. Только в Российской Федерации”.
СХЕМА
Женя рассказал, что в Киеве у ресторана “Дрова” он встретился с двумя бритоголовыми мужчинами, которые сфотографировали его паспорт, купили ему за их средства билет в Москву, дали тысячу гривен на питание, смартфон и сказали: “Езжай в Москву. Там тебя встретят”.
Но в Москве его никто не встретил. Все инструкции поступали в телефонном режиме. Ему сказали, что он должен ехать в Калугу и оформить банковскую карту в Сбербанке России на свое имя. На эту же карточку ему перечислили 20 тысяч рублей, где за эти деньги он снял квартиру.
Ему же сразу по телефону объяснили, что он будет торговать спайсами (смесь в виде травы с нанесенным химическим веществом, имеет психоактивное действие – ред.): “Тебе дали деньги, купили билет, дали бесплатно телефон. Ты должен отработать деньги”. Мой сын знал, что за ним следили. Его угрожали застрелить, если он откажется делать работу.
Как только украинец пересекает границу с Россией, сразу его “ведет” российская сторона. Злоумышленники имели его паспортные данные, знали, где он находится, ведь телефон не только прослушивался, но и был с навигацией.
Затем с Калуги он поехал снова в Москву, где получил посылку. Ему приказали купить электронные весы, на которых он должен был взвешивать наркотики.
Клиент злоумышленникам платил деньги, а курьеру по телефону указывали, где именно положить эту “закладочку” (маленький пакетик наркотиков – ред.) – под окном или под деревом. Он клал, фотографировал и телефоном присылал фото места, где находится этот пакетик. А те уже звонили клиенту, который забирал товар.
Он никогда вживую не общался со злоумышленниками. Он один жил на квартире.
Украинцев “ведут” так до того момента, пока человек не решает бежать.
Мой сын сказал мне фразу: “Если я пропаду, вы не волнуйтесь, возможно, я перееду на работу в другой город”. На следующий день его задержали представители Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), когда он просто шел по улице.
Российские правоохранители не сообщают ни МИД Украины, ни украинским правоохранительным органам о задержании украинских граждан.
СЛЕДСТВИЕ И СУД
Когда я его впервые увидела, была в ужасе. На его теле были пятна и язвы.
После операции, когда мне нельзя было ничего поднимать, я привезла 30 килограммов всего: одежду, еду, особенно фруктов, потому что не хватало витаминов. У него все пломбы вылетели, болели зубы. Он имел заболевания щитовидной железы. Но никто не собирается это все лечить.
На свидании через стекло он показывал маленький листочек с именами, годами рождения и телефонами таких же украинцев.
“Мама, здесь 80% украинцев. И все по 228 статье УК РФ (незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов)”, – сказал он мне на первом свидании.
Затем я связывалась с семьями, и мы начали объединяться. Я сама нашла 16 пострадавших.
В Камянску живет мать одного из пострадавших. У нее пенсия 1 200. Она не может поехать в Россию, чтобы передать передачу. Когда у меня не брали некоторые продукты или был лишний вес, то я передавала этому парню. И, кстати, они делятся передачами друг с другом.
Женя рассказывал, что во время следствия ему угрожали адвокат и следователь: “Мы вот вас украинцев объединим в одну “коляску” (организованная преступная группировка – ред.) и дадим по 10–15 лет тюрьмы, чтобы знали, как возить наркотики в Калугу”.
Генконсул Геннадий Брезкаленко ходатайствовал в Калужском райсуде, чтобы Жене провели стационарную психологическую экспертизу, у него же есть справка о психическом заболевании. Но судья Серегей Игнатов не принял во внимание просьбу консула.
Суд также не принял во внимание, что украинские правоохранители признали Женю пострадавшим, нарушив уголовное производство по статье 149 УК Украины (“Торговля людьми или другое незаконное соглашение относительно передачи человека”).
Мне не предоставили статус общественного защитника. Я так и не ознакомилась с материалами дела.
Ему приписали, что он сотрудничал с двумя мужчинами, созваниваясь с ними по телефону. Суд приговорил его к 7 годам строгого режима колонии. Он отбывает срок в Медыне Калужской области.
Во время судебного заседания обратили внимание, что он с положительной характеристикой, имеет двоих детей, не судим, вину признал. Хотя на суде он заявлял об угрозах и принуждении к такой работе.
Мы обсуждали с правозащитниками, стоит ли пострадавшим украинцам не признавать вину? Те ответили: “Но у нас нет уверенности, что мы сможем их вытащить как можно быстрее. Поэтому лучше бы они признавали вину, чтобы им дали меньший срок, а потом мы будем их как-то освобождать”.
В Украине мы обращались и к президенту, СБУ, прислали четыре обращения в Генпрокуратуру, Нацполицию, Управление по торговле людьми МВД, но в ответ получаем отписки. Я думаю, что здесь задействованы большие деньги и высокопоставленные служащие в Украине – в доле.
Наши дети задействованы в новейшем рабстве. Есть примеры, где осужденные работают в колониях с 8:00 до 23:00 без выходных. И в конце им дают 180 рублей на горстку конфет и пачку сигарет. Это рабы…
