Специальная антипесенная операция: как в Крыму преследуют за украинскую музыку
На территории оккупированного Крыма развернулась целая кампания борьбы против исполнения украинских песен. Теперь за них не только штрафуют, но и лишают свободы. Пока не более, чем на 15 суток. Но не исключено, что в перспективе будут сажать на годы.
Какие правовые основания используют российские силовики в непримиримой борьбе с “особо опасными” украинскими песнями, как фальсифицируют доказательства и с чем связана такая нетерпимость к музыкальным произведениям, читайте в материале.
Не только за песню
Всего за один месяц оккупационные “борцы с песнями” смогли наработать весьма обширную практику, заслуживающую определенного анализа. Речь идет о как минимум четырех случаях, связанных с исполнением украинских песен, при этом в трех из них дело закончилось административным арестом исполнителей.
В первом случае, когда в караоке-баре “Краб” на берегу Азовского моря включили клип и песню “Дике поле”, диджею назначили штраф и 10 суток ареста, а исполнителю только штраф. В этом кейсе основания для преследования хотя бы формально соответствуют российским законам, которые оккупационные власти применяют в Крыму. Ведь в клипе есть символика, подписанная словом “Азов”, и можно с натяжкой допустить, что в деле есть заключение о том, что это символ запрещенной в России организации. За демонстрацию лого запрещенных и экстремистских организаций, наряду со свастикой, в статье 20.3 КоАП РФ предусмотрено админнаказание вплоть до 15 суток ареста. Что касается штрафа, то согласно тексту постановления, состав правонарушения не в словах песни, а в клипе, где транслировалось видеоизображение, дискредитирующее вооруженные силы РФ. Там реально есть картинка зеленых упырей, у которых на лбу стоят знаки “Z” и “V”, которые используются российскими войсками в период “спецоперации”.
Не стало поводом для преследования содержание песен и в случае с симферопольскими подростками в парке Гагарина, хотя российские СМИ подали именно с заголовками “Задержали …за пение украинских песен”. На самом деле подростки признают, что пели украинские песни, а потом один из них выкрикнул “Слава Украине”, а девушка из компании ответила ему “Героям слава”, что и стало основанием для протоколов о дискредитации российской армии. И хотя в постановлении Железнодорожного районного суда не расшифровано, как именно слоганы дискредитируют российскую армию, смысл сводится к тому, что это “официальное приветствие” воинских формирований Украины, против которых проводится “спецоперация”. Так себе логика, но вернемся к песням.
Была бы песня – нацизм найдется
А вот история со свадьбой в Бахчисарае, когда за исполнение песни “Червона калина” оштрафовали и арестовали четырёх человек и еще двоих только оштрафовали, стала образцом “натягивания совы на глобус” по обоим инкриминируемым статьям. Строго говоря, читая постановление суда в отношении диджея Ахтема Гемеджи (диджей на этой свадьбе), сделать однозначный вывод о сути правонарушения не получится – в этой части документа наблюдается грамматически не согласованные между собой части предложений, которые к тому же не вполне связаны между собой и по смыслу. Однако, если включить воображение, то можно догадаться, что участников свадьбы обвинили по статье 20.3 КоАП РФ на основании заключения специалиста о том, что “песня используется организацией украинских националистов (ОУН), деятельность которой запрещена на территории РФ”.
Тут нельзя не обратить внимание на самого специалиста – учителя истории одной из районных школ Симферополя Дмитрия Борисова, который неоднократно в своих интервью демонстрировал антиукраинские взгляды. Уже по одной этой причине достоверность его заключения выглядит сомнительной. Однако, куда более сомнительным выглядит сам вывод о том, что “Червона калина” была боевой песней ОУН. Упоминание об этом удалось найти только в российской “Википедии” по запросу “Украинская повстанческая армия”. Но даже в этом источнике данное утверждение подкреплено ссылкой на блог, посвященный истории этой песни. Причем в самом тексте блога нет ни слова про ее использование в рядах ОУН-УПА.
Таким образом, специалист написал свое заключение не имея доказательств, но очевидно имея четкий заказ подвести песню под “нацизм”. Это дало силовикам “зеленый свет” для жестких санкций в отношении “потерявших страх” крымских татар и возможность их ареста за пропаганду нацистской идеологии. Однако, из постановления суда абсолютно неясно, каким образом эта же песня могла дискредитировать впечатлительных российских военных, если касается событий времен первой мировой войны и там никак не упоминается ни российская армия, ни “спецоперация”.
Противоположной была ситуация с последним на сегодня кейсом – публичным прослушиванием песни “Байрактар” учителем Белогорского колледжа Андрем Белозеровим, которого за это арестовали на 13 суток. Не станем говорить о явной провокации со стороны учеников, которые поставили преподавателю на ноутбуке эту песню и снимали, как он ее слушает. Поговорим о квалификации этих действий. В дискредитации восприимчивых российских военных сомнений не возникает. Слова “Прийшли окупанти до нас в Україну” или “Російські танкісти сховались в кущі, щоб лаптьом посьорбати довбані щі” не оставляют серьезных сомнений в том, что речь идет о негативной оценке действий армии оккупантов в ходе “спецоперации”.
Однако, дискредитация наказывается штрафом, а арест Белозерова на 13 суток стал возможен после того, как его признали виновным по все той же статье 20.3 КоАП РФ, связанной с пропагандой нацистской или экстремистской идеологии или демонстрацией атрибутики запрещенных в России организаций. На сайте суда пока нет копии постановления, которая могла бы приоткрыть завесу тайны. Просмотр клипа к этой песне тоже не выявил в содержании ничего, кроме символики “спецоперации” и герба России. Но вряд ли в «суде» именно их причислили к разряду нацистских. Возможно, в деле тоже оказалось заключение очередного “специалиста” о том, что про байрактары пели еще “бандеровцы” с “махновцами” и на этом основании удалось оформить арест.
Если эта гипотеза подтвердится, то можно смело говорить о новой тенденции репрессий в Крыму, когда любая украинская песня может стать поводом для ареста на пятнадцать суток. Как говорится – была бы песня, а повод для ареста подобрать не трудно.
Почему так “жестят”?
Разобравшись с тем, как крымские силовики нашли способ побольнее наказывать за любые украинские песни, перейдем к главному вопросу – зачем им это нужно. Для понимания достаточно взглянуть на ситуацию глазами руководства местного подразделения ФСБ. Восемь лет вели напряженную работу по фабрикации уголовных дел против украинских активистов в Крыму, блокировали украинские сайты, запугивали адвокатов и журналистов, закрыли все украинские классы, общественные объединения и даже церкви Киевского патриархата. Одним словом, делали все для того, чтобы в Крыму не осталось ни желания, ни возможностей ассоциировать себя с Украиной.
С началом войны эта работа была еще больше усилена. Столько вложено в фальсификации уголовных дел против “пособников украинских националистов”, в поиск и поимку “диверсантов ВСУ” и “шпионов СБУ”, в выявление тех, кто режет шины машин со знаками “Z”, и тех, кто пишет про убийство мирных жителей российскими военными. И что в итоге? А в итоге – четыре (а на самом деле значительно больше) факта публичного исполнения весьма примечательных украинских песен. И это только на протяжении месяца. Вывода в такой ситуации напрашивается два. Первый – о том, что восемь лет занимались чем-то не тем, раз проукраинские настроения за такой длительный срок и при таком ресурсе имеют такие масштабы. Второй еще более неприятный – дальше, при ухудшении военной или социально-экономической ситуации, все эти люди от песен перейдут и к другим действиям.
Чтобы раздраженные боссы в Кремле не пришли к таким же выводам, сегодня местные силовики пытаются “тушить”, как умеют – максимально возможным закручиванием гаек. Отсюда новая практика – находить возможность за любую украинскую песню давать приличные сроки административного ареста. В этом контексте, не будет ничего удивительного, если дальше по этим фактам будут возбуждены и уголовные дела. Во всяком случае соответствующий инструментарий в распоряжении ФСБ имеется и нет никаких причин, которые бы сдерживали от его использования. Однако, эффективность этих методов борьбы с “преступлениями” инакомыслия вызывает большие сомнения.
