Самое сложное – получать правдивую информацию с оккупированных или тоталитарных территорий: как работают редакции в изгнании
Оппозиционные медиа обычно работают в более стрессовых условиях, чем лояльные власти. Но сложнее всего приходится тем СМИ, которые вынужденно стали так называемыми “медиа в изгнании”, потому что выехали за границу из-за преследования и давления власти или угрозы оккупации.
Как таким редакциям достигать своих аудиторий и избегать блокирования, где брать проверенную информацию с тоталитарных и оккупированных территорий, как обеспечить существование редакций финансово?
Опытом по решению этих вопросов поделились во время RightsCon — ведущего мирового саммита по правам человека в цифровом измерении – представители четырех редакций из Беларуси, Азербайджана и Украины, которые вынуждены работать вне своей локации.
Мы были “маленькими монстрами” на Юге Украины
Центр журналистских расследований (ЦЖР), медиапроект Крымской медиаорганизации “Информационный пресс-центр”, до 2014 года был крупнейшим хабом для журналистов Юга и Востока Украины, Крыма и Севастополя в частности.
Организация, которую с 2003 года возглавляет Валентина Самар, была создана для содействия профессиональному росту журналистов, здесь проводили тренинги, другие медиамероприятия. Когда на ее базе заработал Центр, здесь уже не просто помогали медийщикам становиться профессионалами высокого качества, но и начали производить собственный мультимедийный контент.
Валентина Самар“Сначала телепрограмма на местном телевидении, потом сайт, потом мы создали свою студию продакшна и производили телевизионный контент для региональных компаний. Специализировались на антикоррупционных расследованиях, поэтому большинство программ было именно на эту тематику”, — рассказала редактор.
Также были программы о защите прав человека, прав репатриантов, в основном крымских татар, вернувшихся на полуостров после сталинской депортации.
“Мы были маленькими монстрами на Юге Украины. Были шесть медиацентров в Крыму: Симферополь, Ялта, Феодосия, Джанкой, Евпатория, Севастополь. Каждый из них – площадка для общественного диалога, плюс это были свои собственные локальные медиапроекты”, – сказала Самар.
В то же время ЦЖР был базой для тренингов по журналистским расследованиям для юго-востока Украины и для белорусских журналистов.
Именно в таком состоянии Центр встретил российскую оккупацию в 2014 году, до этого чудом успев зарегистрироваться как информационное агентство — полноценное СМИ. 1 марта 2014 года он стал первым невоенным, негосударственным объектом, атакованным “зелеными человечками” вместе с коллаборантами, захватившими медиацентр организации в Симферополе. Журналистов обещали “хорошо кормить и платить деньги”, если они будут правильно писать о “новой власти”.
Впоследствии благодаря большому резонансу медиацентр освободили, его журналисты работали в прямых эфирах до 1 августа 2014 года. Тогда оборудование Центра вместе с техникой Черноморской телерадиокомпании, на которой выходили программы, захватили оккупанты. Редакции пришлось дождаться, пока все их компьютеры пересмотрят, а затем уже началось уголовное преследование медийщиков по законодательству РФ.
На вопрос, как Центру удалось так долго продержаться в прямых эфирах, несмотря на то, что там называли вещи своими именами, Самар ответила так: «Наш рецепт выживания в оккупации очень прост — мы были очень заметны, известны».
В апреле того года вместе с лидером крымско-татарского народа Мустафой Джемилевым представителей Центра пригласили для участия в заседании Совета безопасности ООН, где его главная редактор рассказывала о нарушении прав человека, в частности свободы слова, преследовании журналистов, как украинских, так и зарубежных, в Крыму. Только за март 2014 года Центр задокументировал более ста событий, связанных с медиапреступлениями против всех изданий, как отечественных, так и мировых.
Каждый день в оккупации редакции приходилось принимать решение: что делать, как действовать, что снимать, что нет. Это было очень важным, поскольку ситуация менялась очень быстро.
Крымские медийщики пытались объединиться с журналистами зарубежных СМИ, и вместо того, чтобы покинуть захваченный медиацентр, создали на его базе коворкинг для работы иностранных журналистов, чтобы они могли работать, передавать свои материалы.
С августа члены редакции начали постепенно эвакуироваться из-за угроз для каждого отдельного журналиста. Все время своей деятельности в оккупации Центр переживал “набеги” российских военных, проверки и слежки ФСБ, его работников забирала на разговор так называемая самооборона Крыма, их избивали, пытали.
Центр эвакуировался в Киев и возобновил работу. Вместо Крыма медиацентры открылись в Геническе и Херсоне. Но в этом году ЦЖР пережил “дежавю”, потому что эти города также оказались под российской оккупацией. Журналистов пришлось эвакуировать вторично. Сейчас медиаорганизация работает в Киеве, производит мультимедийный контент для многих платформ.
“Конечно, тематика наших расследований очень изменилась – коррупция осталась главной темой, но теперь мы специализируемся и на расследовании военных преступлений. Помогаем правозащитным организациям, правоохранительным органам документировать их, идентифицировать военных преступников, коллаборантов. Документируем с помощью OSINT-разведки через доступ к открытым базам данных. Это очень серьезный труд, это десятки, если не сотни открытых уголовных производств в Украине, кейсы для Международного уголовного суда. Всем этим мы делимся с нашими коллегами”, – рассказала Валентина Самар.
В Донецке мы сейчас — очень нежелательные персоны
Сайт “Новости Донбасса” — известный медиабренд, основанный в Донецке в середине нулевых. Уже несколько лет он работает в экзиле, освещает ситуацию на оккупированных Россией территориях.
Медиа всегда была в оппозиции местным региональным элитам. Ситуация на Донбассе много лет была руководима пророссийской Партией регионов, которая пыталась контролировать и СМИ.
“Сайт был оппозиционным изданием, проводившим журналистские расследования. Пытались привносить новые форматы в местную журналистику, в частности, видео. Это продолжалось до 2014 года, пока не пришла “русская весна”. Донецк к лету был уже захвачен россиянами. Это заставило наш коллектив переместиться на подконтрольную Украине территорию”, – рассказал шеф-редактор сайта Богдан Каркачев.
Богдан КаркачовОн уточнил, что на тот момент еще не работал в “Новости Донбасса”, но знал основателя издания Алексея Мацуку. В команду СМИ присоединился в сентябре 2014 года. Как и журналисты из Крыма, за время оккупации журналисты на Донбассе подвергались арестам, им угрожали, нарушали “уголовные производства”. Части редакционной команды пришлось эвакуироваться в Киев, другие уехали в подконтрольные Украине Славянск и Краматорск.
Осенью 2021 года стало ясно, что война будет, вспоминает журналист. Редакция начала готовиться к такому ходу событий, хотя до конца никто не верил, что это будет полномасштабное вторжение. Думали, ограничится великой войной на Донбассе. Но когда Путин 21 февраля признал так называемые “ЛНР” и “ДНР”, большая часть коллектива, базировавшаяся на Донбассе, переехала сначала в Киев, затем на Запад Украины вместе с видеотехникой, чтобы была возможность работать дальше. Несколько журналистов также уехали из Киева, впоследствии часть вернулась.
Сам Богдан живет в Ирпене, где жил с 2019 года и вернулся после деоккупации. Определенная часть журналистов “Новостей Донбасса” до сих пор на Западе страны. Издание продолжает деятельность, создает разнообразный контент.
Десять лет рассказываем правду о Беларуси из Варшавы
Наталья Радина, шеф-редактор белорусского издания “Хартия 97”, убеждена, что активным образом гражданское общество в Беларуси в последние годы не действует.
Наталья РадинаУничтожать свободу слова в Беларуси начали сразу же в 1994 году, когда к власти пришел Александр Лукашенко, подчеркнула она. В первую очередь он захватил телевидение, закрыл все независимые телеканалы, установил жесткий контроль над ТВ-контентом. Затем в стране начали уничтожать независимые радиостанции, а в начале 2000-х – независимые газеты.
“Из пяти независимых изданий, где я работала с 97 года, до 2003-го были закрыты четыре. С 2001 года перешла на работу в интернет, понимая, что в газетах, телевидении, телеканалах работать независимым журналистом невозможно. С тех пор работаю редактором сайта “Хартия 97”, — рассказала журналистка.
В 2010 году власти Беларуси пришли к выводу, что нужно контролировать также и интернет. Если раньше журналистов задерживали за участие в акциях протеста, они не могли работать легально, а работали из дома полуподпольно на арендованных квартирах, то в 2010-м начались настоящие репрессии против цифровых медиа. “Хартии 97” как самому популярному независимому ресурсу, принципиально критически настроенному к действующей власти, объявили войну на уничтожение, рассказала Радина.
Сначала одно за другим возбуждалось уголовное дело — за публикацию статей и даже за комментарии читателей. Сама журналистка была вынуждена постоянно ходить на допросы к силовикам, редакцию несколько раз обыскивали, конфисковали всю технику.
В сентябре 2010 года убили основателя сайта Олега Бебенина. По мнению Натальи Радиной, это было убийство, замаскированное под самоубийство. Случилось это буквально за три месяца до президентских выборов в Беларуси.
“19 декабря 2010 года меня арестовали, в очередной раз разгромили наш офис. К нескольким уголовным делам за публикации на сайте “Хартии 97” добавилось еще одно — за “организацию массовых беспорядков”. На самом деле, за то, что мы освещали избирательную кампанию независимых кандидатов и давали информацию об акциях протеста на улицах”, — вспомнила шеф-редактор.
Она напомнила, что тогда на улицы Минска вышли от 50 до 70 тысяч человек, протестовавших против фальсификаций результатов выборов президента.
Наталья провела два месяца в тюрьме КГБ в жестких условиях, к ней применяли пытки. Впоследствии освободили под подписку о невыезде, но уголовное дело оставили, ей грозило до 15 лет лишения свободы.
“Под подпиской я находилась еще два месяца. Постоянно получала угрозы со стороны работников КГБ, которые осуществляли надо мной надзор. Мне прямым текстом говорили, что работать журналисткой в Беларуси я смогу только на условиях сотрудничества со спецслужбами. То есть я должна встречаться с сотрудниками КГБ и общаться с ними за чашкой кофе”, — говорит Радина.
Тогда она поняла, что работать журналистом в Беларуси не сможет. Или будет эдаким “журналистом на коротком поводке”. Стало ясно, что нужно выезжать за границу, если хочешь говорить то, что считаешь нужным, и не примерять к публикациям все статьи Уголовного кодекса.
Наталья вынужденно покинула Беларусь. Это было сложно, но ей удалось уехать на Запад и возобновить работу редакции сначала в Литве, затем в Польше.
“Хартия 97” уже десять лет работает из Варшавы. Аудитория сайта за границей увеличилась сразу в десять раз. Журналистка объясняет это тем, что сайт не боится говорить правду.
Работа издания и в Беларуси, и в экзиле строится так, что журналисты просто собирают информацию от своих источников.
Наталья подчеркнула: 2020-й показал — уехать из Беларуси было правильным решением, потому что даже те немногочисленные независимые СМИ в стране, которые пытались осторожно представлять информацию, все равно были уничтожены, их сотрудники оказались в тюрьмах.
Практически все оставшиеся медиа работают из Литвы, Польши. До этого работали в Украине, но из-за войны вынуждены уехать. Работа журналистов внутри Беларуси сегодня практически невозможна. Единственным средством является сбор информации из совершенно разных источников.
“Верифицировать эту информацию сложно, но каждая из них – на вес золота. В любом случае, мы пытаемся доносить до белорусов информацию, не боимся называть вещи своими именами, и мне это кажется самым важным”, — убеждена Наталья.
Она отметила, что роль белорусских независимых медиа очень важна даже в нынешних условиях войны, которая ведется также с территории Беларуси. Если сравнить белорусов и россиян, то это разная степень информирования о ситуации в Украине: россияне в большинстве одурманены ужасной пропагандой, а белорусы поддались ей значительно меньше, сказала шеф-редактор “Хартии 97”.
Главное то, что белорусские независимые медиа, несмотря на вынужденную работу в изгнании, репрессии и постоянные попытки властей блокировать их на территории страны, доносят информацию, считает Радина.
Власть преследует нас и за границей
Фикрат Гусейнов, ныне редактор независимого азербайджанского издания Time TV Media Group, покинул Азербайджан из-за давления власти 15 лет назад. До сих пор не имел возможности вернуться.
Фикрат Гусейнов“Действующая власть думает, что мы уехали, и на этом все. Но мы продолжаем работу, потому что это наша цель – это демократия, свобода слова. Так что власть преследует нас и за границей. К примеру, мы хотели открыть офис в Киеве, чтобы помогать нашим коллегам. Об этом узнали в Азербайджане, меня сразу объявили в международный розыск, и началось давление. Многие азербайджанские агенты КГБ, прокуратуры, милиции хотят отомстить нам или завербовать”, – рассказал он.
Благодаря украинским правозащитникам Фикрату Гусейнову удалось уехать из Украины в Европу. В настоящее время он живет в Нидерландах, вместе с коллегами в феврале 2020 года открыл Time TV.
“У нас нет ни одной политической цели или партии, только информация. Но меня снова объявили в розыск, хорошо, что не через Интерпол. Каждый мой шаг контролируется азербайджанскими властями”, — говорит он.
Сейчас в Азербайджане нет свободного медиа, только пропаганда, подчеркнул журналист. А большинство азербайджанских независимых журналистов живут в Европе как беженцы, по его словам, их около ста.
В стране есть блогеры, также работающие с Time TV, хотя доступ к самому медиа в стране постоянно блокируют.
“Сложно добывать информацию, потому что если кто-то даст ее нам — впоследствии у человека начинаются проблемы”, — сказал журналист.
Сейчас самый болезненный вопрос для всех независимых азербайджанских журналистов — война в Украине. По его убеждению, нужно доносить обществу много информации, потому что пророссийская пропаганда в стране достаточно мощная: работают такие прокремлевские СМИ, как “Спутник” и т.д. 150 тысяч школьников учатся на русском языке, это также дает простор для пропаганды РФ.
“С этим нужно серьезно бороться. Надо доносить правду. Надо помогать Украине. Это будет наша общая победа. Если Путина не станет, Лукашенко и другие диктаторы тоже не смогут оказывать давление на свободу”, — убежден он.
Работа в экзиле: главное — цифровая безопасность
Валентина Самар убеждена, что первое правило работы редакции в экзиле — цифровая безопасность.
“Есть рекомендации Госспецсвязи, консультантов по цифровой безопасности, как защититься в сети. Также мы ведем коммуникацию по зашифрованным каналам связи, общаемся в Signal, информацию переносим в облачные хранилища. Вообще пытаемся сузить коммуникацию по простым незашифрованным каналам”, — рассказала она.
Наталья Радина добавила, что переписку лучше вести через Proton.mail и напомнила: чтобы читать новости на заблокированных сайтах, пользователям нужно иметь анонимайзер и VPN.
“Сейчас в Беларуси и России VPN тоже пытаются блокировать, но всегда можно найти дополнительные варианты”, — сказала она.
По словам Богдана Каркачева, их ресурсу пригодился сервис Cloudslayer, помогающий бороться с DDOS-атаками.
“В начале полномасштабного наступления в первые дни нас много раз атаковали, и специалисты быстро справились с проблемами, поскольку на сайте это уже было предусмотрено”, — уточнил он.
Как достигать своих аудиторий и где искать информацию?
Главный редактор Центра журналистских расследований Валентина Самар говорит, что для общения со своей аудиторией то и дело приходится искать новые доступные площадки.
“В оккупированной Херсонской области связи сейчас нет. То есть, нужно искать, как передавать информацию туда. Каждый раз это выходит по-разному. Другой вопрос, что мы не противодействуем пропаганде, мы просто даем максимально понятно те вещи, которые люди не могут получить из других источников – так называемая разъяснительная журналистика”, – говорит она.
По мнению Самар, главная проблема даже не пропаганда, а отсутствие коммуникаций с оккупированными территориями, невозможность понять, что происходит на неподконтрольной Украине территории.
“Есть пропаганда, а есть фактажная журналистика. К сожалению, ее очень мало сейчас в любых странах. Если человек имеет доступ к нужной информации, он не будет подвергаться действию пропаганды”, — убеждена журналистка.
Сложнее всего, по словам всех представителей редакций в экзиле, которые приняли участие в разговоре, — получать правдивую информацию с оккупированных территорий или изнутри стран с диктаторскими режимами.
“Конечно, большинство информации получаем от людей на оккупированных территориях. Но ее, конечно, нужно проверять”, – говорит он.
Российская пропаганда очень мощная. Однако многие берут информацию из интернета. Задача журналиста — предоставить им новости о том, что происходит, например, в Донецке, чтобы конкурировать с местными сепаратистскими и российскими СМИ, убежден шеф-редактор “Новостей Донбасса”.
Сложности с получением информации из Беларуси были и в редакции “Хартии 97”. Часть журналистов осталась в стране, работала подпольно. Но если кто-то писал для “Хартии” под своим именем, его сразу же задерживали, приглашали на беседу в КГБ.
Поэтому брать интервью на территории страны у людей стало невозможным, говорит Радина. Даже если журналист не называл себя, его можно было легко вычислить по тому, с кем он говорил. Поэтому почти все интервью из Беларуси журналисты делали, физически находясь в Варшаве, благо современные средства связи это позволяют.
Достичь своих аудиторий в условиях диктатуры СМИ также помогают технологические платформы.
“Мы можем размещать информацию не только на сайте, но и на фейсбуке, в инстаграме, телеграме, который показал, что его невозможно заблокировать. Это спасительные вещи, позволяющие независимым журналистам оставаться на плаву. И гугл не исключение, потому что у него есть средства, позволяющие обходить блокировку”, — рассказывает Радина.
В частности, “Хартия 97” в настоящее время существует в виде трех редакций: сайт, соцсети, в основном телеграм и ютуб. Это позволяет охватить достаточно обширную аудиторию.
Там, где не работают традиционные медиа, площадки для развертывания дополнительных социальных медиа – это путь к решению всех проблем в условиях, когда государство может влиять на ресурсы, соглашается с ней Валентина Самар.
“Любое государство не может контролировать фейсбук, гугл, хотя Россия и пыталась. Мы используем все площадки, которые только возможно, для продвижения нашего контента, потому что каждое утро не знаешь, что российские власти придумают для его блокировки”, — уточнила она.
Где брать деньги?
Финансовая стабильность – очень непростой вопрос для редакций в экзиле.
“До 2020 года, когда я обращалась в фонды, цель которых – поддерживать независимые медиа в Беларуси, нам отказывали с формулировкой, что помогают изданиям, которые работают внутри страны. “Вы работаете за границей, так что извините”. Довольно часто сталкивались с таким”, – рассказала Наталья Радина.
Издание в свое время смогло продолжить работу благодаря поддержке правительства Польши, в частности польского МИД. К сожалению, со временем она уменьшается и сейчас находится не на требуемом уровне, хотя и обеспечивает часть потребностей “Хартии 97”.
Также редакция работает с разнообразными фондами, иногда получает поддержку от них. Но говорить о какой-либо финансовой стабильности нельзя.
“Очень сложно сделать так, чтобы одобрили твою заявку, то есть ты никогда не знаешь, сможешь ли закрыть финансово хотя бы годовой период работы. Конечно, хотелось бы институциональной поддержки: не на проекты время от времени, а на ежедневную стабильную работу редакции. Пока этого нет”, — сказала шеф-редактор.
Основной источник финансирования “Новостей Донбасса”— это гранты, рассказал Богдан Каркачев. Редакция пыталась диверсифицировать это, развивала рекламное направление, работали рекламные менеджеры, были прямые размещения от рекламодателей, публикации с пометкой реклама. Но война разрушила украинский рекламный рынок, как в 2014 году — донецкий.
“У нас осталась только баннерная реклама, доходы упали. Радует, что некоторые доноры из-за войны стали более гибкими, перевели программы финансирования на новые направления, связанные с войной. В частности, мы брали финансирование под тот контент, что у нас был и так популярен, но мы пытались сделать его еще лучше. К примеру, о ситуации на оккупированных территориях, блокпостах и т.д.”, — уточнил он.
Только на донорскую поддержку рассчитывает и Центр журналистских расследований. Хотя в 2014 году редакция была “беззастенчиво оптимистичной”, верстала бизнес-план на довольно долгий период, несмотря на то, что их “фишка” — антикоррупционные расследования, и больших рекламных поступлений ждать не приходилось.
“Но не так получилось, как думалось. Сейчас мы выживаем благодаря грантовым программам, стараемся людей поддерживать, потому что все они переселенцы, внутренне перемещенные лица. Некоторые из них в 50 лет должны были начать жизнь с нуля. Поэтому ищем все возможные источники финансирования, чтобы поддерживать не только уровень, который был до этого, но и двигаться вперед”, — рассказала Валентина Самар.
Фикрат Гусейнов получил гражданство Нидерландов.
“Мне говорят: “Ты гражданин ЕС, ты сам можешь что-нибудь сделать”. Поэтому мы работаем на других работах, отчисляем часть денег в общий бюджет. Кто сколько может”, – сказал он.
По его словам, другого выхода нет, если они хотят продолжать заниматься журналистикой. Есть люди, которые помогают редакции, перечисляя по 2, 50, 100 евро.
“Большой бюджет нам сейчас не нужен. Несмотря на все, ситуация сложная, и как будет дальше — большой вопрос. Надеемся, что победа Украины позволит вернуться СМИ Украины, Беларуси, Азербайджана и других стран домой и работать свободно”, — сказал он.
