Россия подпитывает враждебность к украинцам через ТВ и соцсети, чем стимулирует военные преступления своих военных – эксперт

Между языком вражды, который постоянно транслируется через российское телевидение и соцсети в отношении украинцев, и военными преступлениями, которые Россия совершает на оккупированных ею территориях, существует прямая связь.

Об этом во время дискуссии “Как язык ненависти связан с военными преступлениями” рассказала председатель правления Центра прав человека ZMINA Татьяна Печончик.

По словам правозащитницы, ZMINA и Крымская правозащитная группа провели мониторинг языка вражды в информационном пространстве оккупированного Крыма. Организации замеряли, против какой группы и как разжигалась вражда в течение определенного промежутка времени.

“В целом преступление агрессии (нападение России на Украину) было бы гораздо сложнее реализовать, если бы не было этой кампании подпитки и разжигания вражды к украинцам. И это продолжается уже более десяти лет, то есть с 2014 года”, – говорит правозащитница.

Она рассказала, что в 2014 году – перед тем, как Россия открыто напала на Украину, – шла массированная обработка российского населения. Фактически российские власти готовили свое общество к военной кампании.

“И перед масштабным вторжением также была очень усиленная кампания. То есть мы видим, что общественное мнение готовили. Ведь российскому солдату, который должен был осуществлять какие-то военные операции, надо было объяснить и мотивировать, почему он это должен делать. Его нужно было разжечь, создав соответствующий образ врага”, – добавила эксперт.

Печончик также рассказала, что представители Центра прав человека ZMINA ездят в полевые миссии на деоккупированные территории Киевской, Харьковской и Херсонской областей. Там они общаются с потерпевшими и свидетелями преступлений, которые совершали россияне во время оккупации. И в некоторых случаях ZMINA фиксировала, что именно мотив ненависти был триггерным или ключевым. Именно поэтому выбиралась та или иная жертва, положение которой ухудшалось по сравнению с другими потерпевшими.

“И мы для себя выделили ряд признаков, когда происходило ухудшение этого положения. К таким маркерам мы можем отнести: использование украинской национальной символики, подтвержденное участие в проукраинских политических партиях или общественных движениях, использование украинского языка общения, принадлежность к украинским образовательным или культурным институтам. Итак, здесь можно говорить о том, что это были преступления, мотивированные ненавистью именно по национальному признаку”, – пояснила правозащитница.