“Против войны”, но до сих пор в армии: что произошло с российскими военными, чьи перехваченные разговоры опубликовала The New York Times

В сентябре прошлого года издание The New York Times опубликовало материал с перехваченными разговорами российских военных. В тексте не было реальных имен, а также какой-либо информации, раскрывающей личности этих людей. Однако сотрудники российского издания “Медиазона” заметили, что в программном коде материала остались номера телефонов военных, а иногда даже их фамилии. Издание идентифицировало 13 из 20 своих соотечественников, о которых говорилось в материале NYT, и связалось с ними. Более полугода назад военные в перехваченных разговорах жаловались на российские власти, выбирали, какой телевизор лучше украсть, и признавались в гражданских убийствах. Сейчас они это отрицают и “не могут вспомнить” всех событий.

Кратко пересказываем материал издания “Медиазона”.

“Награбленное все оставил, вернее, закопал”. Сергей, до сих пор в войске

Российский контрактник Сергей (имя изменено) звонил своей девушке с территории Украины в марте прошлого года. В частности, он рассказывал, как его сослуживцы воровали бытовую технику.

“Они как дикошарые – все прут. Телевизоры, мясорубки, шуруповерты, чемоданы, – говорил военный девушке. – Два парня взяли телевизоры размером с нашу кровать”.

Почти через год после этого разговора Сергей заявил журналистам “Медиазоны”, что технику забирали из-за “стадного чувства”.

“Там был склад с новыми телевизорами и другой техникой. Ходить туда было одним из развлечений”, – вспоминает мужчина.

В перехваченных разговорах Сергей говорил девушке, что упаковывает пылесос. Также однажды предлагал ей выбрать телевизор: LG или Samsung?

Однако через некоторое время командир запретил солдатам отправлять куда-то “добычу”, говорит военный:

“Я лишился всего этого еще до запрета командира… Награбленное все оставил, вернее, закопал”.

Кроме мародерства, Сергей рассказывал близким и об убийствах. В частности, в одном из разговоров с девушкой военный отмечал, что их руководство приказало убивать всех гражданских, которых они встретят, чтобы те не сдали позиции россиян.

“Я и так уже стал убийцей. Я не хочу убивать людей, которых еще в глаза буду видеть”, – говорил мужчина.

Сергей также рассказывал, что по приказу командира они застрелили в лесу трех гражданских, проходивших мимо военных.

“Мы их задержали, раздели и проверили всю их одежду. Дальше решали, что с ними делать: отпускать или нет? Если мы отпустим их, они могут сдать нашу позицию. Поэтому было решено застрелить их в лесу”, – вспоминал россиянин.

На вопрос девушки, почему гражданских не взяли в плен, Сергей ответил, что их “пришлось бы кормить, а военным и самим еды не хватало”.

Почти через год после тех событий в разговоре с журналистами Сергей стал отрицать свою причастность к убийствам:

“Ситуация была такова: на моих глазах троих взяли в плен и увезли. Нам сказали, что их увезли и вряд ли отпустят. Гражданские или нет – я точно не могу сказать, слишком далеко было. Я их уже раздетыми видел”.

В прошлом году военный рассказывал матери о горах трупов в гражданской одежде, лежащих в лесу. В этом же лесу, по его словам, размещался и штаб дивизии. Журналистам мужчина заявил, что его подразделение в этих убийствах не участвовало.

Сергей был в Украине до осени 2022 года. В разговоре со СМИ он отметил, что считает эту войну преступной и смертельной, однако приказы руководства он “не мог не выполнять” тогда.

“Нас запугали тюрьмой. Я просто хотел все перетерпеть и вернуться домой живым. Конечно, я мог спросить у юриста, но там было не до этого, мы мало спали и вообще с родными поговорить для меня было важнее. В общем, я об этом даже не думал”, – рассказал россиянин.

На данный момент он до сих пор служит в армии РФ: не смог расторгнуть контракт из-за объявленной мобилизации.

“Я точно такого не мог сказать”. Эдуард, уволился со службы

Эдуарду Ильтерякову 27 лет, минимум восемь из которых он служил по контракту в армии РФ. 16 марта 2022 года мужчина позвонил своей жене с территории Киевской области и говорил, как сильно хочет домой:

“Я так устал бояться всего. Отвезли куда-то, сидим. Чего ждем? Пока перевалят всех, ждем”.

Однако теперь Эдуард отрицает, что на записях его голос, а сам он якобы никогда не был в подобной ситуации и “не мог говорить такого”.

На перехваченных записях также есть разговор супругов о том, что мужчина больше не хочет служить:

“Приеду – больше никакой армии. Возможно, еще в Сирию съезжу – квартиру купим”.

Однако российским журналистам он сказал, что служил в Сирии еще до того. Этот факт, по его мнению, подтверждает, что на записи не он.

Эдуард подтвердил, что зашел на территорию Украины со стороны Беларуси и некоторое время находился в Буче. Однако когда журналисты начали спрашивать его о возможных военных преступлениях, мужчина стал отрицать свои слова:

“Я даже не знаю, где находится Буча. Мы выполняли свои задачи, где именно? В городе не в городе? Нам ничего не докладывали”.

Кроме того, в разговоре с российским медиа он отрицал сами факты военных преступлений в Буче.

“Не знаю, откуда такие истории о Буче. Мы, наоборот, там помогали людям, нас все приветствовали. А чтобы кто-то там кого-то убивал – впервые слышу”, – сказал Эдуард.

По его словам, контракт с войском он не продлевал.

“Не беспокойте меня этим”

Остальные мужчины и их родные, которых идентифицировали российские журналисты, отказались комментировать аудиозаписи.

Так, Татьяна, жена солдата Ивана Миронова из Рубцовска, заявила, что выросла в семье военных и знает, что дела, связанные с армией, – это государственная тайна. Поэтому, отметила она, супруги даже не обсуждали по телефону то, что касается войны в Украине.

Однако в марте прошлого года в разговоре с мужем, который был тогда на территории Украины, она рассказывала, как много погибших привозят в город:

“Ваня, гробы идут и идут к нам. Одного за другим хороним. Это ужас какой-то”.

Многие, с кем связались российские журналисты, именно от них впервые услышали о материале The New York Times. Некоторые из военных даже не подозревали, что их разговоры могут прослушивать.

Татьяна Кожевина, мать солдата Костромского полка Ивана Кожевина, единственная сказала журналистам, что видела публикацию аудиозаписей раньше. Однако она попросила не беспокоить ее этим вопросом.

В целом “Медиазона” подтвердила, что по крайней мере 13 из 20 военных, чьи разговоры опубликовала The New York Times, живы, часть из них до сих пор служит в армии России.

Напомним, с начала полномасштабного вторжения России на территорию Украины ООН зафиксировала 21 965 гражданских жертв. Более 8 тысяч из них – убиты.

По информации СМИ, Международный уголовный суд готовится открыть два дела по военным преступлениям российских военных в Украине. Одно будет касаться умышленных обстрелов россиянами гражданской инфраструктуры, другое – принудительного вывоза украинских детей.