Язык вражды vs свобода слова. Часть 2
Вооруженный конфликт в Украине породил дискуссию о том, как противодействовать языку ненависти со стороны России. К этому не были готовы ни Украина, ни мировое сообщество.
Продолжаем публиковать мнения экспертов.
Начало “Язык вражды vs свобода слова: российская агрессия гибридная, а жертвы реальные”.
“Мы должны реагировать, а не плестись в хвосте событий”
Владимир Мостовой, глава Комиссии по журналистской этике
Толерантность и неподдержание языка вражды всегда было в медиа актуальным.
Но сейчас время перед нами ставит особые вызовы. Для меня лично долгое время это было очень острый и неразрешимый вопрос.
Если на мою землю пришел кто-то незваный, то мне все равно, это русский, серб, белорус, казах или любой другой. Это агрессор, оккупант. А если это оккупант, то это враг. А если это враг, его нужно ненавидеть. Потому что если его не ненавидеть, то возникает вопрос, зачем с ним воевать?
Мы, как Комиссия по журналистской этике, когда еще не пролилась кровь, обратились к общественной коллегии по жалобам на прессу РФ с представлением на деятельность телеведущего Киселева (Дмитрий Киселев, заместитель генерального директора Всероссийской государственной ТРК, генеральный директор российского государственного международного информационного агентства “Россия сегодня” – ред.) и телеканала “Россия 1”.
Тогда во время этого заседания я обратился к ним и сказал: “Мы знаем цену творческой лаборатории Киселева. Он несколько лет подхалтуривал на украинском радио, но нам важно другое – сверить часы с вами. Или мы смотрим одинаково на эту проблематику, или произошли определенные изменения?“.
В конце концов, общественная коллегия осудила и телеканал “Россия 1”, и Киселева, отметив, что его работа не имеет никакого отношения к журналистике, что это пропаганда. Было решение на восьми страницах.
Сейчас мы, пожалуй, должны реагировать намного острее. Вот возникает вопрос, как журналистам Украины писать, снимать, говорить на эту острую проблематику, если мы “собьемся” на распятых мальчиках или еще на чем-то в духе российских пропагандистов. Это опять же будет не журналистика.
Мы должны реагировать, а не плестись в хвосте событий, пытаться формировать общественное мнение. Какой выход? Как по мне, выход один – писать правду. Причем не только, так сказать, восхваляя нашу армию, наше Министерство обороны вместе со смежными министерствами.
Когда одно из киевских предприятий начало выпуск гранотометов по себестоимости 250 долларов и продавало армии за 1400, то извините, хвалить таких “новаторов-патриотов” настоящий журналист не может.
Если мы в бегущей строке на одном из каналов читаем, что за мародерство расформирован батальон “Шахтерск”, об этом тоже нельзя молчать. Бей своих, чтобы чужие боялись. Потому что эта зараза перекинется на другие батальоны. Наша задача – писать правду. Только так мы удержимся на этой грани между журналистикой и пропагандой.
“Россия пыталась сказать, что мы – недонарод”
Игорь Розкладай, медиа-юрист Института медиа права
Как такового определения “языка ненависти” не существует. Есть более или менее распространенное понимание того, что это определенная языковая атака на лицо или группу лиц по определенному признаку: гендер, этническая, религиозная, расовая или любая другая форма дискриминации. То есть когда одна группа начинает говорить, что другая действует неидеально или что она не имеет права на существование.
Мы можем вспомнить нацизм, большевиков, почти 100 лет на этих же территориях использовали средства, подобные тем, которые используются сейчас.
И мы оказались перед вызовами не столько перед языком ненависти, как перед существующими технологиями, которые ускоряют и делают язык ненависти настолько легко распространяемым, что существующие механизмы не позволяют качественно на это реагировать.
Международные стандарты запрета дискриминации определены в Международном пакте о гражданских и политических правах. Статья 20 определяет, что любое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, которое является подстрекательством к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом. Также мы можем вспомнить ст. 14 Европейской Конвенции о правах человека.
И война, которую начала Россия, всегда существовала. Наверное, не один век, когда Россия пыталась сказать, что мы – недонарод, мы – младший брат, “недоразумение”, украинский язык придумал австрийский Генштаб и т. д. Все эти стереотипы давно распространяются российскими СМИ.
Основная проблема заключается в том, что против ответственных лиц, СМИ, которые разжигают вражду, так или иначе можно возбудить уголовное дело. Но на единственный вопрос нет ответа: что делать с государством, которое использовало весь медийный арсенал на государственном уровне для того, чтобы распространить язык вражды?
“Сейчас создаются новые стереотипы относительно переселенцев”
Павел Пушкарев, старший юрист, Секретариат Европейского суда по правам человека
Что такое “hate speech”? В украинской терминологии встречается несколько переводов. Есть язык вражды и язык ненависти. Если говорить об определении этого понятия, то речь идет о создании определенных стереотипов относительно групп населения. То есть определенных стереотипов поведения, которые становятся общим правилом и, соответственно, создают определенное отношение к социальной группе.
Это не обязательно может быть группа по этническому или национальному происхождению. Это может быть социокультурная группа в обществе. Здесь речь идет не только о языке вражды по отношению к меньшинствам, мигрантам, как часто упоминается во многих документах Совета Европы.
В контексте событий, которые происходят в Украине, мы можем говорить, например, о такой социокультурной группе, как внутренне перемещенные лица. Вопрос переселенцев актуален в Украине. Сейчас создаются в СМИ определенные стереотипы относительно внутренних переселенцев.
“Евросоюз должен подумать, как законно реагировать на язык ненависти со стороны российских СМИ”
Ад Ван Лун, эксперт совместного проекта Совета Европы и ЕС “Содействие европейским стандартам в украинской медийной среде” (Нидерланды)
Я хотел бы привести некоторые примеры того, к каким последствиям может привести язык ненависти. В бывшей Югославии был опубликован отчет от независимого источника. Это был якобы какой-то американский журналист. В нем говорилось об албанском поселении, в котором жил владелец собаки, похожий на Гитлера. Он фигурировал там как человек, украшенный нацистскими символами. Утверждалось, что албанцы будут убивать сербов.
Еще было анонимное сообщение об убитой албанцами монахине в поезде “Загреб – Белград”. Вероятнее всего, эти истории основаны на фактах, но они привели к мести со стороны сербов в адрес албанцев.
Британское наблюдательное ведомство по СМИ Ofkom неоднократно выносило предупреждения российскому телеканалу “Russia Today”, отмечая призывы и подстрекательство к ненависти. Ofkom может забрать лицензию у телеканала, если это будет повторяться и в дальнейшем.
Украина подписала Европейскую конвенцию о трансграничном телевидении. В 7-й статье этой конвенции прописаны обязанности вещателя. Эта статья говорит о том, что все содержание и подача содержания должны уважать человеческое достоинство и основные права человека. Не должно быть призывов к насилию.
7-я статья Конвенции предусматривает, что можно выражать мысли, но принимая во внимание вышеуказанные нормы. Однако Россия не подписала эту Конвенцию, поэтому документ Россию ни к чему не обязывает. Страны ЕС теперь должны обдумывать, как законно реагировать на распространение языка ненависти российскими СМИ в еврозоне.
(Продолжение следует…)
