Украина сама должна расследовать международные преступления
Выступление специалиста по международному праву Николая Гнатовского на межпарламентском семинаре по обмену опытом в отношении Международного уголовного суда.
С 2003 года, когда для Украины вопрос Международного уголовного суда (МУС) было юридическим, а не практическим, я всегда говорил своим студентам в Киевском университете им. Тараса Шевченко, которые изучали международное гуманитарное право и международное уголовное право, что это интересные и важные вещи. Я говорил, что вы многому можете научиться, когда будете изучать их, но не дай Бог, чтобы для Украины они стали актуальны. К сожалению, мы попали в такое время.
Но в вопросе ратификации Римского устава Международного уголовного суда мы остаемся примерно на том же уровне, на котором нас оставил крайне ошибочный, на мой взгляд, вывод Конституционного суда Украины 2001 года, который указал на неконституционность Римского устава, на несоответствие принципу комплементарности (согласно которому МУС может осуществлять свою юрисдикцию только в том случае, если национальные суды не способны или не готовы к реальному применению своих полномочий – ред.) раздела 8 Конституции Украины.
Принцип комплементарности не служит для того, чтобы уменьшить государственный суверенитет. Наоборот, этот принцип в Римском уставе отличает МУС от его предшественников – специальных международных уголовных трибуналов, которые имели приоритетную юрисдикцию по сравнению с национальной. Этот принцип защищает государство, которое функционирует адекватно и выполняет свои обязательства.
Государство должно выполнять свои международные обязательства. Тот факт, что Украина до сих пор не ратифицировала Римский устав, не означает, что Украина не имеет международно правовых обязательств борьбы с самыми тяжелыми нарушениями прав человека. Как тот же Конституционный суд отметил в 2001 году, все обязанности с точки зрения материального права, которые отражены в Римском уставе, уже для Украины существуют в силу договорных и обычных норм международного права и являются обязательными для Украины. И в этом, конечно, Конституционный суд был прав. Поэтому вопрос ратификации Римского устава должен рассматриваться не в том свете, что вот мы сейчас найдем для себя суд в Гааге, который решает проблемы парализованной, нефункциональной судебной системы в Украине и следственных органов, а как то, что наше участие в процессе международного уголовного правосудия позволит нам построить внутри страны систему таким образом, чтобы она соответствовала международным обязательствам.
МУС вступает в действие только тогда, когда государство не способно или не желает выполнять свои основополагающие обязательства по международному праву. Мне трудно сказать, какой диагноз можно поставить Украине – “не способна” или “не желает”. Пожалуй, оба случая.
Мы это понимаем и надеемся, что за нас сделает эту работу Международный уголовный суд, за украинскую прокуратуру работу сделает канцелярия прокурора МУС. Не сделает и никогда этого не будет. Если это произойдет, то это будет еще хуже для Украины.
Нет никаких оправданий, почему до сих пор Уголовный Кодекс Украины содержит абсолютно устаревшую неадекватную 20-ю главу, которая посвящена международным преступлениям, которая скопирована с российского уголовного кодекса, принятого еще в 90-х годах.
У нас до сих пор нет статьи о преступлениях против человечности в Уголовном кодексе Украины. Статья о военных преступлениях в УКУ, а именно нарушении законов и обычаев войны, является очень общей. Она не содержит конкретных составов международных преступлений и требует от судьи, который будет пытаться ее применять, огромных глубоких знаний международного гуманитарного права. Такими знаниями украинские судьи не обладают в принципе. Таких украинских судей, которые способны это сделать без внешней помощи, нет. Сравните статью 438 УКУ со статьей 8 Римского устава, которая уже в первой редакции содержит 50 военных преступлений, во второй – 53. У нас нет практически ничего.
Для этого надо менять Конституцию. А для того, чтобы заставить прокуратуру выполнять свои обязанности, Основной Закон менять не нужно.
В свое время один американский юрист, специализирующийся на Восточной Европе, рассказал такую шутку: “Вы знаете, для государств постсоветского пространства Европейский суд по правам человека идеально выполняет функции Конституционного суда, потому что национальные конституционные суды ничего не стоят“. Бизнесмены из постсоветских государств могут прекрасно решать свои споры в объективном, беспристрастном, профессиональном, Высоком суде в Лондоне по английскому праву.
Так вот, не надо думать, что после ратификации Римского устава у нас появится Уголовный суд, который будет за нас что-то решать. Ничего он за нас решать не будет. Потому что сам МУС – это чрезвычайно новое учреждение. Оно первые восемь лет своего существования не в состоянии было принять любое решение, потому что готовилось к этому. Сейчас несколько уже сделано, но их можно пересчитать на пальцах руки. И они касаются лишь одного континента – африканского.
Африканские государства сами пришли в МУС и сказали: “Пожалуйста, мы не в состоянии, помогите нам”, – это были Уганда, Центральноафриканская республика, Демократическая республика Конго. Я не советую Украине становиться в этот ряд. Мы должны доказать миру, что у нас есть своя правоохранительная система, что мы способны “put the end to impunity” (прекратить безнаказанность – ред.). Мы должны положить конец безнаказанности за военные преступления, за преступления против человечности, совершаемые в Украине и сегодня, и в течение последних двух лет.
Безнаказанность милиционера, который пытает человека в райотделе милиции – это звено этой же цепи. Безнаказанность тех, кто работает в пенитенциарной администрации и кто применяет обращение к людям, которое является негуманным и унижающим человеческое достоинство, – это также звено этой цепи. И Украина должна этим заниматься.
У меня нет оптимизма на сегодня по ратификации Римского устава, несмотря на то, что этот шаг является необходимым. Необходимым не только потому, что это прямое обязательство Украины в Соглашении об ассоциации с Европейским союзом, а потому, что это покажет, что Украина – это государство, которое осознает общий процесс борьбы с безнаказанностью, борьбы с международными преступлениями, и это позволит стране также избежать обвинений, которые сейчас звучат от другой стороны вооруженного конфликта о преступлениях и безнаказанности со стороны украинских военнослужащих и украинских политиков.
К сожалению, мой пессимизм заключается в том, что украинское общество очень слабо осведомлено о том, что такое МУС, как он функционирует и зачем он нужен. Это касается не только широкой публики, но и органов власти.
Власть внезапно изменила свою позицию по Римскому уставу. СНБО заявил о том, что ратификация – это опасно, что Россия подаст иск. Там нет никаких исков, никто никаких исков подать не может. Это полный бред. Но они это всерьез заявляют от СНБО, ссылаясь на каких-то иностранных или отечественных советников.
Это очень обидно. Нам необходимо элементарное образование в максимально простых терминах хотя бы для того, чтобы те, кто принимает решения в стране, принимали решение осознанно, а не на основании каких-то страхов или слухов. Это все легко поддается изучению.
Николай Гнатовский, специалист по международному праву, президент Комитета Совета Европы по предупреждению пыток и бесчеловечного обращения
