Политики поставили свои интересы выше верховенства права

Выступление конституционного эксперта Всеволода Речицкого на пресс-конференции “Политика vs право в Украине: на чьей стороне верховенство?”

Обстоятельства перехода к парламентаризму в Украине были странными. И потом произошел отказ от него в 2010 году, а затем в 2014 году снова вернулись одним голосованием Верховной Рады к редакцию Конституции 2004 года.

Можно было бы не так переживать об изменении конституционного текста, если бы не вмешалась злая воля политики в противовес доброй воле права. Не секрет, что Конституционный суд уже несколько месяцев фактически работает под Дамокловым мечом. Против судей то ли возбуждены, то ли не возбуждены уголовные дела.

Последний прецедент – это представление главы Службы безопасности Украины в отношении главы Конституционного суда Украины Юрия Баулина, что он совершил преступление, якобы превысив полномочия.

Я, как член Конституционной комиссии, помню, что на первом заседании комиссии выступал президент, премьер-министр и спикер парламента. Президент тогда сказал, что Конституционный суд преступным образом узурпировал власть. Да, он действительно употребил выражение “преступный”. А чуть позже Гройсман сказал “преступным, бандитским образом”.

Ни один человек в Украине не может считаться виновным в совершении преступления, пока его вина не будет установлена ​​обвинительным приговором суда, который вступил в законную силу. Когда глава государства вместе со спикером говорят о Конституционном суде или его членам, что они преступники, то это плохой прецедент.

Это плохо выглядит, ведь попадает в международные медиа, это выходит в европейский контекст и комментируется в мире. Я думаю, что общее впечатление об Украине складывается, как о крестьянской, провинциальной стране, которая едва делает первые шаги, путает грешное с праведным, где политики и юристы не очень образованны и пропитаны политической ненавистью или симпатией и совсем не понимают, что такое верховенство права, хотя и записали его себе в Основной Закон.

Юрий Шевелев говорил, что в Украине есть три стратегических недостатка – это ориентация на Москву (все способные, талантливые из Украины ехали туда); кочубеевщина, то есть предательство, доносительство; и третье – это провинциализм. Шевелев был убежден, что провинциализм – это самое большое зло, которое поражает Украину, и с этим злом надо покончить. Жонглированием такими словами на уровне высших должностных лиц Украины доказывает свой провинциальный статус.

Национальный код

Я один из немногих, кто осудил политическую реформу с самого начала. Уже в 2005 году появилась статья в журнале “Критика” под названием “Оранжевая революция, голубая реформа“. Я пытался доказать, что переход к парламентской республике в Украине противоречит так называемому национальному коду. Код – это органическая конституция Украины, то есть к чему склонна страна как таковая, учитывая ее историю, географию, менталитет ее людей, политику, традиции, наличие или отсутствие аристократии, частной собственности на землю, что, скажем, радикально отличает нас от поляков. Нас очень часто пытаются сравнить с поляками, но не забывайте, что Украина была сплошной демократией с ее всеми положительными и отрицательными последствиями, а поляки жили в аристократии. Поляки имели элиты раз в десять больше, чем мы. И поляки никогда не имели коллективной собственности на землю. Сравнивать нас то можно, потому что мы соседи, но мы существенно отличаемся.

Так или иначе, переход к парламентаризму в 2004 году означал, что Украина берет на себя амбиции страны с развитой партийной системой, с развитой традицией политической жизни, потому что парламентская республика, в которой нет культуры партии, не многого стоит.

Но посмотрите на украинские партии. Их более 200, и ни одна из них не сформирована как некая целостная партия, за которой стоит определенный социальный класс. У нас в каждой партии есть магнаты, интеллигенция, волонтеры, то есть низовые звенья, которые поддерживают лидера или ядро ​​партии. У нас все партии очень похожи. Они сделаны под конкретного человека, часто под один конкретный проект, а не как представители социальных интересов и социальных слоев. Одного этого было бы достаточно, чтобы не вводить или не стимулировать в Украине парламентскую республику.

В Украине никогда не было ни одного положительного примера парламентаризма. Центральная Рада, Директория были провальными. Собственно, парламентаризм Ющенко и Тимошенко после 2004 года также был провальным. Мы не знаем положительного опыта парламентаризма в Украине.

Американский футуролог Элвин Тоффлер говорит, что национальный код – это совокупность принципов и норм, которые пронизывают активность цивилизации как ее повторяющийся дизайн, и они не зависят ни от политики, ни от юристов. Это то, что характерно для самой жизни. Когда-то Гегель говорил, что разные народы и нации имеют различные правовые ориентации. Они не могут руководствоваться одинаковыми моделями.

В 2004 году мы пришли к парламентаризму впопыхах. В Киеве еще тогда бушевал Майдан, еще были блокированы отчасти здания, накалены эмоции.

Как по мне, в отличие от дальнейшего знаменитого решения об отмене политической реформы в 2010 году главным пороком тогдашней процедуры было сочетание в пакете конституционных норм и норм обычного закона. В пакете были объединены три документа – Постановление Верховной Рады, Закон о внесении изменений в Закон “О выборах президента Украины” и пакет конституционных изменений, которые действительно предусматривали изменение формы правления.

Сочетание в одном пакете ординарного закона и конституционных норм недопустимо в любом случае. Но, как ни странно, этот аргумент не действует на наших юристов. Причем не действует даже на юристов очень высокого класса.

Почему опасно сочетание ординарного закона и конституционных норм? Потому что возникает эффект обратного управления. Человек голосует якобы за Конституцию, но мотивация у него может быть, скажем, как тогда была у многих относительно Ющенко. Тогда изменения в избирательный закон однозначно означали, что если эти изменения провести, то Ющенко выиграет выборы.

Представьте себе, какая сила людей тогда стояла за Ющенко. Какая это была пирамида интересов! Но, как ни странно, стремление иметь президента Ющенко не должно было сочетаться со стремлением иметь обновленную Конституцию. Это совершенно разные вещи. Конституция рассчитана на десятилятия, а президент – максимум на 10 лет.

Представим себе, если бы ставился Закон об увеличении заработных плат народных депутатов в десять раз. Я думаю, что 95% депутатов не выдержали и проголосовали бы за такое увеличение. Их бы абсолютно не интересовало, как менялась бы Конституция. Они бы приняли любую Конституцию. Поэтому вот этот эффект обратного управления, когда закон низшего ранга фактически влияет на судьбу закона высшего ранга – недопустим. Это юридическая аксиома.

Отмена политической реформы

В итоге мы жили так до 2010 года. В 2010 году известным решением Конституционного суда вернулись к старой модели. Почему решение правильное, независимо от его мотивов? Потому что при голосовании, при отказе от президентской республики и переходе к парламентской были грубо нарушены процедурные нормы.

В праве различается легальность норм и легитимность. Легальность – это формальное соответствие закону. А легитимность – это соответствие демократическому настроению тех, кто принимает закон. То есть если депутаты находятся в состоянии адекватного представительства интересов своих избирателей, то все, за что они голосуют, будет легитимным. А если они не находятся, они предали своих избирателей. Это будет означать, что формально это будет легальным, но нелегитимным, то есть несоответствующим демократическим ожиданиям людей.

В том случае возврат к Конституции 1996 года было адекватным ожиданиям людей. Все социологические исследования, которые мне известны, показывали, что люди хотят иметь сильного, ответственного президента и хотят его выбирать. И если хотят его выбирать, то президент должен иметь возможность воплощать свою программу, с которой он должен идти на выборы. Наш президент де факто избирается так, как президенты в президентских республиках. Он потом якобы делится полномочиями с парламентом либо имеет какую-то часть полномочий, которые не влияют на тот же органический нормативный код. Люди все равно ожидают от него радикальной или не радикальной, но конкретной политики и возлагают на него свои надежды. И согласитесь, так, как проходят выборы президента у нас, – со страстями, наполненные эмоциями, – говорит о том, что в это включены их интересы.

Я далек от мысли, что отмена политической реформы в 2010 году была благородным поступком Конституционного суда. Очевидно, они находились в контексте политики Януковича. Очевидно, Янукович, как и любой президент с такой моделью отношений с народом, хотел бы вернуть полномочия именно по модели 1996 года. Это было неотвратимо, как по мне. То есть отмена политической реформы рано или поздно должна была произойти, потому что слишком нелегитимным было ее проведение.

Многие люди говорят, что, мол, Конституционный суд отменил один текст Конституции, ввел другой текст Конституции. Но обратите внимание, что решение Конституционного суда не содержит ни слова об осуждении текста, который удалялся. Они говорили о том, что была нарушена процедура его легитимации, то есть вступления в силу. Они ничего не говорили о содержании, что собственно и соответствует верховенству права. Потому что Конституционный суд не является выше Конституции. Он ниже Конституции.

Но когда его спрашивают, как тот или иной фрагмент текста стал Конституцией, то, очевидно, что честный ответ должен быть таким: он или стал честно, или нечестно. Они ответили, что текст стал частью Конституции нечестно, говоря на бытовом языке. Это означает, что он так и не вступил в силу, пока не возник повод об этом сказать. Напомню, что Конституционный суд не может решать судьбу конституционных текстов и вообще Конституции, пока этого не спросит у него какой-то другой субъект, уполномоченный спрашивать.

Я считаю, что возник вопрос, было внесено соответствующее представление, Конституционный суд отреагировал, и так была отменена политическая реформа. Никакой узурпации я там не вижу.

Восстановление Конституции 2004 года

Возвращение к Конституции 2004 года происходило с огромными нарушениями той же Конституции. В одно парламентское голосование, без участия Конституционного суда, без отмены решения Конституционного суда об отмене политической реформы Законом о восстановлении действия Конституции было восстановлено ​​действие Конституции в редакции 2004 года.

Статья 85, которая предусматривает компетенцию парламента, не содержит такого полномочия Верховной Рады. Парламент не имеет права восстанавливать действие Конституции в одно голосование. Они это сделали, я считаю, еще более грубо и с большими нарушениями всего, что только можно нарушить.

Украина как-то забыла вообще о том, что есть Конституция и закон. Интересы вышли на первый план. Политики фактически овладели правовой инициативой и сегодня они пытаются именно живую власть представить власть закона. Это провально. Я считаю, мы живем в состоянии, когда живая политическая воля доминирует над писаным правом, написанным Законом и доминирует уже даже над Конституцией.

Есть существенная угроза если не потери государственности, то полной дерегуляции украинской политической жизни, полного расстройства механизма, который это все обеспечивает. И очевидно, что последствия будут тяжелыми. Они скажутся прежде всего не на тех, кто принимает эти решения, а на людях, живущих обычной жизнью и больше всего заинтересованных в том, чтобы царил закон, а не живая политическая воля.

5 судей ушло из Конституционного суда. Как вы знаете, парламент отозвал их за нарушение присяги. Причем, отозвав, парламент рекомендовал исполняющему обязанности президента и съезду судей выставить за границу суда остальных судей. За отмену политреформы голосовало 12 судей. Вот все они, с точки зрения парламента, превысили полномочия, нарушили присягу и совершили преступление. 5 судей, которые ушли, заменили новыми судьями опять же через парламентскую процедуру, а остальные судьи остались, потому что не удалось провести съезд судей.

Странное представление президента

Насколько я знаю от самих судей, они говорили, что обращались к президенту и говорили: увольте нас и найдите других, выберите их, и тогда Конституционный суд будет нормально работать. Но работать под страхом уголовного наказания Конституционный суд не должен однозначно.

Вы знаете, что на днях президент подал в Конституционный суд представление, что Януковича незаконно лишили звания президента и он настаивает, что это было сделано незаконно. Парламент на самом деле не имел таких полномочий. Это было сделано законом, а закон не должен быть актом применения права, то есть он не должен иметь одноразовое действие, а в этом случае он имеет.

На этом основании президент подписывает представление в Конституционный суд. Но объяснение, которые на “Украинской правде” подает якобы администрация президента, еще более странное. Администрация якобы говорит, что президент “понарошку” подает представление относительно того, что он незаконно уволен, а они ему подадут свое видение, что наоборот, Янукович законно уволен. А поскольку решение Конституционного суда не обжалуется, то, дескать, всему миру будет доказано, что Янукович – не президент и не может быть президентом, и звание за ним не сохраняется.

Я честно не знаю, что по этому поводу думать. Но представьте себе ситуацию, что должны думать судьи, находящихся под страхом уголовного преследования, и их еще заваливают такими странными представлениями. Если они возьмутся за эту проблему и скажут, что действительно за Януковичем звание сохраняется, а формально юридического выхода у них нет, и если бы они были не запуганы, а честны, то они должны признать, что он все-таки сохраняет звание, потому что не было импичмента.

Мне кажется, что политики так себя запутали и юристов так запутали, которые вокруг них… И все запуталось в такой клубок, что не знаешь, как это решить.

Очень хотелось, чтобы кому-то хватило мужества и компетентности поставить все на свои места, но пока что “юридическая ткань” расползается, как старое покрывало.

Опасный прецедент

Не юристы этого не заметили, но юристы заметили хорошо, когда началась ссора за Конституционный суд: правильно отменили политреформу или не правильно. Когда уже начались увольнения судей, когда судья Овчаренко начал бороться за восстановление на своей должности и собственно административный суд его поддержал, а потом отменил это решение. Верховный суд Украины в своем решении создал прецедент. Он признал, что якобы в 2010 году Конституционный суд, принимая решение об отмене политической реформы, тем самым изменил конституционный строй.

Вы знаете, что значит, когда высший орган Украины в своем решении утверждает, что некий субъект изменил своим решением конституционный строй, отменив политическую реформу – а речь шла об изменении формы правления? Юристы мгновенно схватывают это как констатацию юридического факта. И если мы признаем, что изменение формы правления – это изменение конституционного строя, то тогда переход от президентской республики к парламентской в ​​2004 году также надо считать изменением конституционного строя. А если это изменение конституционного строя, это означает, что парламент вмешался в компетенцию народа, потому что 5 ст. Конституции говорит, что менять строй может только народ Украины. Ни один государственный орган не может принимать в этом участие. Следовательно, возникла юридическая ситуация, когда Верховный суд Украины признал изменение конституционного строя в форме изменения формы правления. И вы просто логично экстраполируете на ситуацию 2004 года, и это означает, что парламент тоже изменил конституционный строй. То есть парламент осуществил антиконституционный переворот. Он совершил то, чего не имел права совершать, потому что изменение формы правления с точки зрения Верховного суда Украины – это изменение строя, а смена власти – это прерогатива народа. Поэтому ситуация запуталась еще больше.

Очевидно, судьи Верховного суда Украины писали аргументы в этом решении по какой-то кальке и не задумывались над этим. Но это же серьезная вещь. Это значит, что Конституционный суд в 2010 году не изменял строй, а восстанавливал его. То есть отменяя то, что изменил парламент незаконно в 2004 году, он тем самым восстанавливал конституционный строй, каким он был до 2004 года. Собственно, в чем его тогда винить?

Всеволод Речицкий, конституционный эксперт Харьковской правозащитной группы, член Конституционной комиссии