Кому выгодно судить журналистов по законам “военного времени”?
В Житомире судят журналиста и блогера Василия Муравицкого, которого СБУ обвиняет в распространении антиукраинских материалов по указанию кураторов из России. Суд исследует доказательную базу таких утверждений. Однако Муравицкому, как сообщают СМИ, грозит до 15 лет тюрьмы, и судят его “по законам военного времени”.
Де-юре у нас АТО, де-факто – война. Принятие Закона “О реинтеграции Донбасса”, на мой взгляд, много “белых пятен” в правовой определенности событий на Востоке превратило в “серые”, у которых таки есть пятьдесят оттенков. Такое положение неопределенности может иметь несколько причин.
С одной стороны, государство не рассматривает вопроса относительно “объявления войны” из-за Международного валютного фонда. Ведь тогда кредита не видать, как своих ушей. Поэтому проще описать те боевые действия, которые ведутся на Востоке Украины, как никому не понятную “антитеррористическую операцию”.
5 октября 2017 года ВРУ приняла в первом чтении Закон “О реинтеграции Донбасса”. В Законе вводится понятие государства-агрессора (с которым постоянно растет товарооборот, импортируются энергоносители (и не только), не говоря о поддержке дипломатических отношений). И пока остается открытым вопрос о том, а что же было до 5 октября 2017 года – АТО или война, или сначала АТО, а с 5.10.2017 – война в формате “самообороны”? Много вопросов для отдельного разговора.
Впрочем, из-за такой правовой многомерности мы очень много теряем. В частности, если войны нет, то и украинские бойцы, попавшие в плен, к сожалению, не имеют статуса военнопленных. Со всеми правами, предусмотренными Женевской конвенцией об обращении с военнопленными (1949 года). Это и право на переписку, и другие права в плену…
Однако, как только речь заходит о журналистах, блоггерах, то за их высказывания, которые идут вразрез общественному тренду, к ним почему-то могут применить “обычаи военного положения”. Чувствуется, что в обществе есть потребность в наказании “инакомыслия” вообще, а также именно этого журналиста в частности.
Конечно, я не разделяю взглядов Василия с его некоторыми пророссийскими, откровенно пропагандистскими лозунгами. Но “не разделяю взглядов” – это не формат уголовного обвинения, который ему выдвинули.
Тем более что не существует имеющихся правовых оснований для применения в отношении высказываний журналистов законов “военного времени”. Когда СМИ пишут о “деле Муравицкого”, почти всегда упоминается, что ему инкриминируют “государственную измену”, и поэтому, собственно, по нормам ст.111 УК (“Государственная измена”) прогнозируют предусмотренные статьей до 15 лет лишения свободы.
Позволю себе высказать мотивированные сомнения относительно возможности применения к журналисту Муравицкому указанной статьи.
Само понятие “государственная измена” может быть применено только к носителям государственной тайны. С объективной стороны государственная измена может проявиться в таких формах:
1) переход на сторону врага в условиях военного положения или в период вооруженного конфликта;
2) шпионаж;
3) предоставление иностранному государству, иностранной организации или их представителям помощи в проведении подрывной деятельности против Украины.
Есть еще несколько аргументов.
В украинском законодательстве хотя и есть термин “международный терроризм”, но определения государства-агрессора можете не искать. Его в законодательной базе даже не было до принятия законопроекта “О реинтеграции Донбасса” 5 октября 2017 года.
Украинский суд отказался признавать факт вооруженной агрессии России против Украины. Если МИД и Генеральная прокуратура не возражали против удовлетворения заявления, то Президент Украины (через уполномоченные лица) категорически настоял на отказе в установлении факта вооруженной агрессии.
Напомню, такое судебное разбирательство в Шевченковском суде инициировал правозащитник и руководитель проекта “Открытый Суд” Станислав Батрин. Во время процесса были включены более 1000 листов официальных документов в подтверждение вооруженной агрессии России против Украины. Но сам Президент Петр Порошенко просил отказать в удовлетворении судебного иска…
Вместе с тем в призывах относительно необходимости принятия “Закона о реинтеграции Донбасса” представитель Президента в ВРУ настаивала, что принятие закона необходимо, прежде всего, для установления факта военной агрессии впервые в нашей законодательной базе.
Резонно возникает риторический вопрос: “Почему, власть (Администрация Президента) была категорически против установления юридического факта агрессии в судебном порядке, согласно исследованным судом томам доказательств, таким способом, который прямо предусмотренный Законом “О борьбе с терроризмом?
Согласитесь, имея такое правовое регулирование вопроса, мы, как и раньше, не имеем правового статуса войны, имеем перспективы констатации прикладного значения понятия “государство-агрессор”, которое, в основном, пока имеет политтехнологический смысл, нежели правовой.
И тогда снова возвращаемся к вопросу – почему же тогда журналистов судят по законам военного времени?
Закон “О печатных средствах массовой информации (прессе) в Украине” статьей 2 устанавливает, что “свобода слова и свободное выражение в печатной форме своих взглядов и убеждений гарантируются Конституцией Украины”.
В то же время статья 3 запрещает использование печатных СМИ для популяризации или пропаганды государства-агрессора и его органов власти, представителей органов власти государства-агрессора и их действий, создающих положительный образ государства-агрессора, оправдывающих или признающих правомерной оккупацию территории Украины. И тут же, в статье 41, указана ответственность, и то – общая.
И здесь интересная деталь: если Муравицкому, который уже несколько месяцев находится в СИЗО, приписывают именно “создание положительного образа “государства-агрессора”, которого (до принятия закона “О реинтеграции Донбасса”) для Украины не существовало, то не является ли это нарушением Конституции с применением понятий закона (который еще не принят) к событиям прошедшего времени (ст.57 Конституции Украины)?
Прямого определения таких деяний как противоправных согласно Уголовному кодексу нет.
Однозначно наблюдается коллизия в национальном законодательстве относительно прав гражданина на свободу взглядов и наказания за эту свободу.
Однако на вопрос, в какую сторону должна склониться чаша судебных весов, нет однозначного ответа. В соответствии со статьей 19 Всеобщей декларации о правах человека приоритетной для регулирования журналистской деятельности является именно свобода слова. И об этом нашему государству не следует забывать: эта конвенция ратифицирована Верховной Радой и имеет высшую юридическую силу над национальным законодательством.
Так какие могут быть исключения относительно судебного процесса над Муравицким?
Я только вижу, что власть стремится наказать Василия Муравицкого не по закону, а… за жегловским принципом “Вор должен сидеть в тюрьме”.
Но это уже не только не по-закону, но и совсем не по-европейски! И точно европейское сообщество, к ценностям которого мы так стремимся, такие выверты не воспримет.
Более того – нивелирование законов станет дополнительным аргументом для “противников” Украины, которые будут иронизировать: “Они еще стремятся жить по праву?”.
Действительно, Муравицкий – не ангел, но и наказание должно быть адвекватним и соответствовать духу закона. Иначе сегодня будем судить того, кто не в патриотическом тренде, а завтра – того, кто пытается критиковать власть?
P.S. Сейчас известно, что “подозрение” журналисту объявили по ч. 2 ст. 109 УК Украины – “Публичные призывы к насильственному изменению или свержению конституционного строя или к захвату государственной власти, а также распространение материалов с призывами к совершению таких действий”, санкции по которой предусматривают ограничение свободы на срок до 3 лет или лишение свободы на тот же срок с конфискацией имущества или без таковой.
Должен напомнить, что за последние три года относительно противодействия законной журналистской деятельности было открыто почти 300 уголовных производств по ст.171 УК Украины. Санкция статьи предусматривает до 5 лет лишения свободы. Лишь 7% от упомянутого количества производств дошло до суда. За преступления против журналистов никто не получил ни 5, ни 3 лет ограничения свободы. В основном – оправдательные приговоры, или штрафы до 850 грн. Также коллизия?
Валерий Макеев, секретарь Национального союза журналистов Украины
