Россияне зимой держали пленников привязанными к деревьям: семь историй похищенных гражданских из Дымерской громады

Александр Навроцкий

После оккупации поселка российские военные разместились в соседнем доме. Там же оккупанты обустроили блокпост, построили редут и вырыли траншеи для танков.

“По всему огороду копали траншеи. И даже в гараже. Я у них спрашивала, будет ли здесь бой, потому что у нас маленький ребенок. А они мне говорили, что не пойдут в сторону Киева. Что у нас здесь шикарное место и ничего здесь не будет”, – говорит Наталья Навроцкая.

В оккупированном селе остались секретарь сельсовета и заведующий клубом. Последний выпрашивал у россиян бензин, чтобы привезти людям гуманитарную помощь и лекарства. Мужчина также снабжал продуктами и генераторами Ясногоровский дом для пожилых людей.

Несмотря на оккупацию села, семья Навроцких имела газ, воду и еду. Хлеб выпекали на газовой плите из имеющихся продуктов.

Сын Натальи – Александр Навроцкий – проживает в Гавриловке Бучанского района. После оккупации села туда вошли кадыровцы, россияне и белорусы. 8 марта 2022 года из-за интенсивных боевых действий Александр вместе с женой и шестилетним сыном решил переехать к родителям. Уже тогда исчез свет, а мобильная связь работала нестабильно. Поэтому Наталья договорилась с Александром созваниваться каждый день в то же время.

“8 марта в Дымере на блокпосту у пожарной части россияне остановили машину Александра. Во время проверки телефонов они обнаружили у него какое-то смс. Сказали сыну показать паспорт. Когда жена вынула паспорт из пакета, россияне выхватили его у нее из рук. Затем оккупанты отпустили невестку, дав ей бутылку воды и одеяло. Она так и пришла к нам пешком из Дымера”, – вспоминает Наталья.

Навроцкие могли свободно передвигаться по селу и за его пределами до комендантского часа: с шести часов вечера до шести утра. После похищения сына родители уехали на дымерский блокпост. Там им сказали, что Александр был корректировщиком. В комендатуре ответили, что им ничего не известно.

“Какой он корректировщик? Он обычный гражданский человек, он даже нигде не служил. До сих пор не верится, что людей так безосновательно могут забирать с улицы”, – с грустью говорит женщина.

9 марта к Навроцким пришли 12 вооруженных российских военных в балаклавах. Шестеро из них вошли в дом, а шестеро осталось во дворе. Один россиянин встал в коридоре, наставив на семью автомат. Наталья ему сказала, что в доме есть ребенок и он может его испугать. После этих слов опустил оружие. Другие оккупанты обыскивали дом, двор, чердак, подвал, сарай и гараж.

“Россияне проверили наши телефоны и потом вернули. Ноутбук они не смотрели, потому что три недели не было света, и он был разряжен”, – объясняет она.

После Навроцких россияне пошли к соседям, где жили 94-летняя и 74-летняя женщины. Наталья просила оккупантов туда не идти, чтобы их не испугать. Недалеко от дома Натальи стояли двое молодых россиян, у которых она спросила о месте пребывания Александра. Один из них, переспросив командира, ответил: “Он сейчас в комендатуре в Козаровичах. В четыре часа их всех выпустят”.

Потом Наталья поинтересовалась у оккупантов, что именно они ищут. Ответ был таким: “Мы ищем нацистов. Это они со свастикой ходят”. Женщина ответила, что впервые слышит об этом. В ходе дальнейшего разговора с военными выяснилось, что один из них с Курильских островов. Он уже успел повоевать в Чечне, Абхазии и Сирии. Другой, по его словам, был из Уссурийской тайги, и это его вторая война.

По словам Наталии, россияне назначили главой Дымера местного бизнесмена. Звали его Александр Харченко, и он сдал оккупантам многих односельчан. Позже СБУ арестовала коллаборанта. В Глебовке главным был россиянин, которого все звали Грач. Он все время ходил с каким-то парнем.

Свидетель, которого оккупанты держали на “Вікналенде” вместе с Александром, рассказал Наталье, что их заставляли рыть окопы. Сначала пленников вывезли в Гостомель, затем в Наровлю (Беларусь), а оттуда в Новозыбков (Россия). По словам свидетеля, перед новым годом Александра так избили спецназовцы, что он лежал в больнице.

“После похищения им целую неделю давали только воду. Они не получали никакой медицинской помощи. Всех пленников заставляли стоять по 12-16 часов. Если закрыл глаза, то сразу бьют. Кто жаловался на боли в спине, “лечили” так, что люди не могли встать”, – рассказывает женщина.

Позже семья случайно нашла в интернете фотографию Александра, на которой он был в военной форме, валенках, резиновых галошах и бушлате. Фотография была сделана в Беларуси.

Наталья надеется, что украинская власть как можно быстрее найдет механизмы для возвращения гражданских и военнослужащих домой.

Надежда Панченко: Сына Руслана россияне похитили прямо на улице

По словам Надежды Панченко, 9 марта 2022 года ее сына Руслан и работника пилорамы россияне остановили на улице Дымера. Во время обыска оккупанты нашли в телефоне знакомого Руслана какие-то фотографии, из-за которых они решили задержать мужчин.

Узнав о задержании Руслана, Надежда несколько раз ему звонила, но тот не отвечал. Тогда она пошла к Александру Харченко – местному коллаборанту, которого оккупанты назначили председателем поселка. Тот сказал женщине прийти в 16 часов в сельсовет, когда там будут российские командиры. От них она узнала, что Руслана держат на “Вікналенде”.

“Один из командиров был полоным, а один худощавым и высоким. Они приехали на желтом автобусе. Один из них сказал мне, чтобы я не волновалась. Их там кормят. Единственное – у них руки связаны стяжками”, – вспоминает женщина.

На следующий день Надежда снова пришла в сельсовет. Тогда Харченко ей сказал, что задержанных мужчин будут отпускать “за хорошее поведение”. Ежедневно планируют освобождать от 15 до 20 пленников. Затем женщина пошла к российским военным, которые ей посоветовали прийти на следующий день в 10 часов. Но когда она так и сделала, то сказали, что мужчины на “Вікналенді” уже нет. Как потом выяснилось, 23 марта Руслана вывезли в Гостомель.

“Красный Крест подтвердил, что мой сын находится в российском плену. Мне только известно, что его перевезли из одной тюрьмы в другую”, – говорит женщина.

Лидия Лях: В селе Литвиновка размещались белорусы

Лидия Лях рассказала, что ее сын Юрий проживал в селе Литвиновка, а работал на мебельной фабрике в Киеве. 27 февраля 2022 года мужчина поехал к дымерскому мастеру, чтобы отремонтировать простреленное колесо Mercedes Sprinter. После этого Юрий больше не выходил на связь.

Юрий Лях

Лидия вспоминает, как в первые дни оккупации мимо их дома шли колонны вражеской техники в сторону Киева. В небе постоянно летали российские самолеты.

После российского вторжения семья Ляхов 11 дней вынуждена была сидеть в погребе. Из-за исчезновения света и газа они готовили еду на костре.

У дома Ляхов, расположенного в центре села, стоял вражеский блокпост. В основном там были белорусы. У всех, кто проходил мимо, они забирали телефоны и разбивали их. Впоследствии там образовалась целая свалка телефонов.

“У нашего дома стояли БТРы. Белорусы, которые там разместились, нас не обижали. Они обошли все дома в селе”, – рассказывает мать.

Лидия вспоминает, что, несмотря на оккупацию в селе, остался староста Василий Возный. Он раздавал людям воду из своей скважины, поскольку до войны власть закрывала все колодцы.

8 марта Надежда эвакуировалась во Львов, где сообщила НИБ об исчезновении сына. В конце мая она вернулась домой, однако до сих пор нет никаких известий о Юрии. Так что мужчина считается без вести пропавшим.

Екатерина Федотова: В плену муж отморозил пальцы на ногах, которые ему потом ампутировали

Жительница поселка Козаровичи Екатерина Федорова состоит в гражданском браке с Евгением Мельниковым уже 25 лет. До российского вторжения ее муж работал на местной пилораме.

Евгений Мельников

По словам Федоровой, 26 февраля 2022 года Евгений вместе с владельцами пилорамы Дмитрием и Наталией пошел на работу. В тот же день в село зашла вражеская колонна, которая направилась к предприятию. Екатерина предупредила об этом мужа и попросила его вернуться домой. Но он не смог этого сделать из-за большого количества россиян. Его с коллегами приютил 60-летний мужчина, у которого был дом на берегу Киевского моря.

3–4 марта 2022 года появилась мобильная связь, и Екатерина сразу же позвонила Евгению. Но трубку взял россиянин, сказавший, что он не ее муж, и отключился.

“После этого Евгений исчез. Он был одет в черную одежду и кепку. Некоторые говорят, что россияне могли его перепутать со спецназовцем”, – добавляет жена.

Позже мужчина, у которого скрывался Евгений, рассказал Федотовой, что Евгений с коллегами пошел к пилораме и оттуда никто не вернулся. На следующий день он отправился их искать, но предприятие уже заняли россияне. Увидев мужчину, оккупанты его схватили, связали руки и заклеили глаза скотчем. Затем его пытали, обливая ледяной водой. От нестерпимого холода он отморозил пальцы на ногах, одну из которых ему потом ампутировали. Мужчину впоследствии отпустили.

“Он рассказывал, что когда его куда-то вели, то один из оккупантов спросил: “Это к нацистам или к тем?” Из-за завязанных глаз он ничего не видел, поэтому не может точно сказать, кто там был”, – вспоминает женщина.

С 26 февраля по 8 марта Екатерина вместе с соседями (шестью женщинами и тремя мужчинами всех возрастов) пряталась в погребе. До этого женщина запаслась водой, а когда она кончилась, топила снег. Готовить у них было не на чем, поэтому они ели сухари, сало, шоколад и конфеты. Из-за нехватки воды они решили не открывать консервацию. Спали люди на застеленных тряпками лавках.

“Постепенно исчез газ и мобильная связь. Возле моего дома был прилет, во время которого у нас выбило окна. Поэтому печка отошла от стены, и ее невозможно было топить. Также снесло входную дверь. А на соседний дом упал вертолет. Хорошо, что они скрывались у меня и никто не пострадал. Несмотря на это, россияне не пропускали к нам гуманитарную помощь”, – рассказывает она.

Екатерина вспоминает, что напротив ее погреба россияне обустроили блиндажи, покрытые чем-то синим. Если люди пытались выйти наружу, оккупанты начинали стрелять в их сторону.

Когда в дом Екатерины пришли россияне, их заставили выйти из погреба. Один из молодых людей, сидевших в погребе, перед вторжением вернулся из военного училища. Он все время находился в военной форме. Чтобы россияне его не убили, Екатерина переодела его в одежду мужа. Поскольку он был невысоким и худым, никто из россиян даже не заподозрил, что он может быть военным. В тот раз они просто на всех посмотрели и ушли.

“Когда сбили вертолет, россияне пришли к нам и забрали 28-летнего скрывавшегося с нами парня. Из-за того, что он постоянно болел и сильно кашлял, его потом отпустили. Возможно, подумали, что он может умереть”, – считает женщина.

По словам Федотовой, главный россиянин запрещал своим подчиненным общаться с местными. В основном оккупанты были небольшого роста и узкоглазые. Все они ходили с белыми повязками на руках.

8 марта Екатерина вместе с соседями выехала из села (тогда возле него шли ожесточенные бои). После этого женщина написала заявление в полицию об исчезновении мужа и обратилась в другие государственные органы власти.

Весной 2022 года Федотова узнала из соцсетей, что Евгения и Дмитрия Очеретянка содержат в Брянском СИЗО №2.

Наталья Кувшинова: Двое детей уже второй год растут без отца

11 марта Наталья Кувшинова вместе с младшим сыном уехала из Дымера в Киев. Старший сын Руслан остался в поселке и сказал матери, что он никуда не поедет. На следующий день, 12 марта, он бесследно исчез.

Позже семья Кувшиновых узнала, что к нему пришли двое коллег из “Вікналенда” и попросили его пойти с ними на работу. До этого у них уже была неудачная попытка это сделать. Поскольку Руслан всегда помогал другим, он согласился.

Руслан Кувшинов

“Россияне всех троих там и закрыли. Впоследствии одного из них – Сладкого – отправили на оккупированную территорию (он был из Луганской области). Он до сих пор не выходит на связь. Его мама говорила нам, что поскольку его отпустили, других тоже отпустят. Но Федоров и Кувшинов до сих пор в плену. Мы уже два года ждем, когда их освободят”, – жалуется женщина.

Позже свидетель, который был с Русланом в одной камере в Тульской области, рассказал Наталье, что ее сын жив и передает ей привет. По словам свидетеля, пленников кормят, не бьют и еженедельно водят в баню. Единственный недостаток – отсутствие медицинского обслуживания. В плену Руслан отжимается от пола, чтобы держать себя в форме.

“Руслан очень спокойный, высокий и хороший парень. У него двое детей (11 и 3 года), которые уже второй год растут без отца. Он никогда не был в армии. Он гражданский человек. Но россияне почему-то считают его военнопленным”, – говорит мать.

Анна Муштакова: В Козаровичах людей держали привязанными к деревьям

22 февраля 2022 года Анна Муштакова вместе со своим гражданским мужем Иваном Дроздом находилась в дачном доме в 12 километрах от Козаровичей. 28 февраля 2022 года Ивану позвонил его брат и сказал, что он хочет приехать к ним. А поскольку территория была уже оккупирована, он хотел идти через лесу. Иван должен был встретить брата где-то на полпути. Но мужчина так и не вернулся.

Иван Дрозд

Позже Анна узнала, что в Дымере Иван познакомился с одним мужчиной. Тот рассказал, что предлагал Ивану переночевать у него дома. Но Иван отказался, объяснив, что должен встретиться с братом в определенное время. Когда на следующий день Иван с новым знакомым дошли до Козаровичей, их остановили россияне. Оккупанты жестоко избили мужчин, а затем пытали их.

“Три-четыре дня их продержали на пилораме в Козаровичах. Некоторых людей там держали привязанными за ногу к деревьям. Поэтому они обморозили себе ноги. Затем их перевели на “Вікналенд”, где продержали пять-шесть дней. 9–10 марта мужчин погрузили на машины и отвезли в Гостомель. Там им сказали, что допросят и отпустят. Свидетеля, который был с Иваном, вывезли в Дымер и отпустили”, – рассказывает Анна.

Некоторые из местных говорили Анне, что видели, как Иван копал окопы в Козаровичах, однако женщина до сих пор не знает, правда это или нет.

Затем Анна узнала, что из Гостомеля Ивана перевезли в Беларусь, а оттуда в Новозыбков. 12-13 мая 2023 года мужчину отправили в Тульскую область. Там гражданским заложникам выдали вещи, средства личной гигиены и бритвенные станки. Пленникам разрешили чаще мыться и сдавать одежду в прачечную. Есть информация, что к пленникам стали относиться лучше. Сами пленные верят в то, что их обменяют или вернут домой.

“Один из освобожденных мне говорил, что Иван очень хорошо поет. И пока он поет, они отдыхают. Недавно Международный комитет Красного Креста подтвердил, что мой муж в России”, – рассказывает женщина.

В конце февраля 2022 года Анна забрала дочь с ее мужем и двумя детьми на дачу. Девушка недавно родила, но из-за стресса у нее не было молока. Для младенца нужно было искать пищу.

На самой даче, где все работало от генератора, не было ни света, ни воды. Анне приходилось все время зажигать камин, который очень слабо грел. За водой приходилось ходить за два километра от дома. После этих скитаний семья попросила местных разрешить им пожить в чужом доме с грубой. Затем соседи одолжили им буржуйку, чтобы они могли готовить еду.

“Я каждый день цепляла на руку белую повязку и ездила на велосипеде до Дымера. Когда россияне ехали на БТРе, я опускала голову и делала вид, что я их не вижу. Приносила на дачу еду из дома, покупала у людей сало или молоко, брала у волонтеров, которые приезжали в Дымер, пайки и памперсы”, – вспоминает Анна.

На блокпосту возле больницы стояли элдеэнеровцы, каждый раз пропускавшие Анну. Обратно она должна была возвращаться в 16.30 (потому что элдеенеров должны были менять буряты).

Однажды Анна опоздала, и на посту стоял россиянин, приказавший ей раздеться. Женщина ответила, что на улице очень холодно, и она уже не в том возрасте, чтобы это делать.

“Но он стал говорить, что я красивая. Хорошо, что тогда к нам подошел другой россиянин, пропустивший меня”, – замечает Анна.

Когда Дымер деоккупировали, Анна написала в полицию заявление об исчезновении мужа. Женщина обошла все возможные инстанции, умоляя помочь ей вернуть мужа из плена.

“У меня иностранцы спрашивают, почему мы этим занимаемся, а не власть. Наша община постоянно борется за пленных мужчин из нашей ОТГ”, – возмущается жена гражданского пленника.

Большинство представительниц группы “Наши самые родные”, с которыми общалась ZMINA, выражали пожелание пообщаться с президентом Владимиром Зеленским. В частности, женщины хотели бы спросить его, почему до сих пор нет механизмов возвращения гражданских заложников, а также почему людей в приграничных районах не предупредили об эвакуации накануне полномасштабного вторжения.