Похищения: от сенсации до нормы. Как в оккупированном Крыму менялась практика насильственных исчезновений

Насильственные исчезновения в Крыму стали нормой. Такое заявление было озвучено недавно правозащитниками на сессии Совета ООН по правам человека. Перед этим местная правозащитная инициатива Irade в своем отчете отметила, что в Крыму сохраняется практика похищения людей силовиками.

Об особенностях и масштабах проблемы на оккупированном полуострове читайте в этом материале.

“Самообороновцы” и летучие отряды

За почти 11 лет оккупации Крыма процессы насильственных исчезновений претерпели по меньшей мере несколько трансформаций. Первые несколько месяцев после вторжения российской армии на полуостров, похищения были связаны с зачисткой захваченной территории от наиболее активных участников мирного сопротивления. Некоторых в дальнейшем, после жестоких пыток, отпустили из подвалов и выдворили из Крыма. О судьбе некоторых до сих пор ничего не известно, но найденный в тот период труп Решата Аметова, который был похищен “крымской самообороной”, красноречиво демонстрирует варианты развития событий. Однако, одной из особенностей того периода все-таки было то, что каждый такой факт вызывал серьезный общественный резонанс.

Затем практика насильственных исчезновений заметно изменилась. Основными исполнителями стали не полупьяные самообороновцы на вокзалах и площадях, и не бывшие бойцы “Беркута” на блок-постах, а неизвестные в камуфляже и балаклавах. Их действия, по данным очевидцев, всегда были целенаправленными и слаженными, а похищенных как правило увозили на синих микроавтобусах с тонированными стеклами. Поменялась и группа риска – похищать стали в основном крымских татар, имеющих потенциальное отношение к конфликту в Сирии не на стороне Асада. В этот период никаких хэппи-эндов не случалось – все без исключения выкраденные люди до сих пор не найдены. Завершился тот период в 2016 году похищением никак не связанного с сирийскими событиями крымскотатарского политика Эрвина Ибрагимова, а затем похищения на долгое время прекратились.

Скрывать причастность перестали

Новый этап характеризуется уже неприкрытой причастностью к исчезновениям сотрудников ФСБ. Неудачная “проба пера” состоялась в 2017 году, когда после обыска российские силовики увезли религиозного активиста Рената Параламова в неизвестном направлении. Общественный резонанс вынудил их оставить запытанного до обморочного состояния крымчанина следующим утром просто на одной из автобусных остановок в Симферополе. Но “работу над ошибками”, в спецслужбе провели и, по всей вероятности, со временем получили карт-бланш на похищения и пытки.

В марте 2021 года похищают и пытают журналиста Владислава Есипенко, в сентябре – братьев Ахтемовых, в апреле 2022 года – гражданскую журналистку и правозащитницу Ирину Данилович. Особенностью того этапа похищений становится прогнозируемый исход – после нескольких дней неизвестности исчезнувших находят в следственном изоляторе в тяжелом моральном и физическом состоянии, а на пропагандистских ресурсах транслируют покаянные признания в совершении тех или иных преступлений. В судебных инстанциях разрыв в датах между исчезновением жертвы и предъявлением ей обвинений сотрудники ФСБ цинично поясняют “сам пришел и несколько дней добровольно находился в здании”.

Жертвы фильтрации

С началом полномасштабного вторжения в Крым из новоокупированных регионов потянулись потоки беженцев, которых на пограничных пунктах “любезно” встречали российские оперативники. Все мужчины и большинство женщин обязаны были проходить комплекс процедур, называемых “фильтрацией”. Проверялось содержимое телефонов, татуировки на теле, биография и связи с украинскими военными или спецслужбами. Про тех, кто по каким-то причинам вызывал подозрения, потом долгое время было ничего не известно.

История херсонского бизнес-аналитика Ивана Козлова, который бесследно пропал после задержания на пограничном пункте “Армянск” на долгих шесть месяцев – один из многочисленных примеров нового этапа “эволюции” насильственных исчезновений в Крыму. Его характерной особенностью стало то, что жертву долгое время держат в состоянии “инкомуникадо” в неизвестном месте без правовой помощи и связи с родными, а потом в какой-то момент “находят” и обвиняют в уже сфабрикованном уголовном преступлении.

Месть за рельсы

В “скрепный” для россиян день – 23 февраля 2023 года была осуществлена успешная диверсия против оккупантов на железной дороге в Бахчисарайском районе. С того времени практика насильственных исчезновений перешла практически в разряд нормы из-за массового применения в отношении крымчан. Основной особенностью того периода стал вывоз задержанных в неизвестном направлении, иногда с мешком на голове. Часто в подвал, с угрозами пыток и обязательно с допросом на “детекторе лжи”. Иногда людей похищали не из дома, а прямо по дороге – машину останавливал инспектор ДПС и дальше силовики увозили его все в тот же подвал для аналогичного допроса.

Характерной особенностью того периода стало то, что силовики проводили все допросы похищенных исключительно в рамках установления причастности к диверсиям на железной дороге. Разумеется, никакого предоставления права на защиту допрашиваемым даже не рассматривалось. Как рассказал адвокат Эдем Семедляев, на входе в управление ФСБ, куда он прибыл защищать похищенного Ролана Османова, ему сообщили, что его клиент в юридической помощи не нуждается, так как с ним “не проводятся никакие процессуальные действия”. Еще одной особенностью было то, что большинство похищенных после “полиграфа” не подвергались лишению свободы. Хотя в некоторых случаях были оформлены аресты под надуманными предлогами, в том числе чтобы скрыть следы физического воздействия на выкраденных. 

Теперь не отпускают

В ноябре 2023 года практика насильственных исчезновений в Крыму опять претерпела негативные изменения. Теперь сотрудники ФСБ, как и весной 2023 года, задерживают крымчан в своих домах и увозят в неизвестном направлении, но затем не отпускают их после допроса на полиграфе. И не предъявляют им обвинения в сфабрикованных делах через несколько дней после пыток. Задержанные просто “исчезают” и ни родные, ни адвокаты месяцами не могут добиться от силовиков информации об их местонахождении и правовом статусе.

Как отмечено в отчете Irade, почти год остается неизвестным, где находятся похищенные в Севастополе строители Фархад Солиева и Сервер Алиев. Не дают никакой конкретной информации родным Исмаила Шемшединова, которого вывезли в неизвестном направлении сотрудники ФСБ в январе 2024 года, а также близким Чораса Акимова, которого похитили после обыска в марте этого года. Практически нет никакой информации об исчезнувших весной этого года трех женщинах в поселке Ленино и по меньшей мере о двух мужчинах, пропавших в августе этого года в Феодосии. 

Серьезный вызов

Очевидно, что насильственные исчезновения на сегодняшний день стали повседневным инструментом российских силовиков в Крыму. Особенно, в связи с тем, что права человека на оккупированном полуострове давно не в фокусе внимания мирового сообщества. Остановить неуклонный рост числа похищений, которые превращаются в рутинную процедуру деятельности российских силовиков, могла бы мощная информационная и дипломатическая реакция на каждый такой случай. Однако, рассчитывать на это в сегодняшних реалиях не приходится.

Поэтому перед правозащитниками и экспертами на сегодня стоит серьезный вызов по разработке инновационных стратегий, которые смогут воздействовать на ситуацию в условиях значительного ухудшения ситуации с правами человека в разных регионах планеты и дефицита внимания к ситуации в оккупированном Крыму.