“От холода спасали страницы “Кобзаря”: в Киевской области российские военные несколько дней держали жителя села запертым в деревянном ящике
Во время оккупации Киевской области российские военные еще не выработали ту разветвленную систему насильственных похищений, допросов и пыток, которую они позже применили на оккупированных территориях Харьковской и Херсонской областей.
Опасаясь сопротивления со стороны гражданского населения, россияне могли просто убивать всех, кто казался им хоть чуть-чуть подозрительным, или спонтанно применять пытки, насилие и жестокое обращение как месть за свои военные поражения в регионе.
Жителя села Копылов Бучанского района Сергея Погорелова оккупанты задержали недалеко от его двора, несколько дней его круглосуточно держали на морозе запертым в деревянном ящике, а во время отступления его вместе с другими пленниками заставляли первым идти по потенциально заминированному маршруту и использовали как живой щит.
О деталях своего задержания и издевательств со стороны российских военных и о том, как ему удалось освободиться, Сергей Погорелов рассказал документаторам ZMINA.
Начало оккупации и задержание
Оккупация Копылова началась 27 февраля 2022 года. Сергей вместе с друзьями дежурил на трассе Киев – Житомир. Формально они входили в ТРО, но не имели оружия. Их задачей было наблюдать и сообщать о ДРГ россиян, возможном перемещении военной техники.
27 февраля в Копылов колонной заехали российские военные и расположились в свободных домах. Они ходили по улицам, заглядывали во дворы, и Сергей столкнулся с ними в первые же дни.
“Мой дом в непосредственной близости от базы, где расположились россияне. Потому они заходили к нам. В начале они не были агрессивно настроены к местным. Я так понимаю, командиры им разрешали ходить небольшими группами, чтобы мародерить. Так они сначала магазин в селе “зачистили”. По улицам ходили, если кого-то видели, то заходили. Первые просили поесть, сигареты просили”.
До 3 марта Сергей не передвигался по селу, но каждый день видел российских военных. В погребе во дворе Сергея пряталась его мать, родственники с детьми, соседи. Солдаты могли пройти через двор, но разговоров с местными избегали.
После того как 2 марта был авиаудар по Копылову, Сергею звонили знакомые из-за границы, чтобы он узнал, все ли хорошо с их родными в селе. 4 марта Сергей решил сходить в центр Копылова. Он надел яркую красную курточку, чтобы выделяться и показать, что он не маскируется. Теперь он понимает, что главной ошибкой тогда было то, что он взял с собой телефон – на всякий случай, чтобы сфотографировать для знакомых, что с их домами все хорошо.
Сергей отправился со своего двора в сторону центра села, прошел метров 20 до перекрестка и увидел двух российских военных, шедших со стороны своей базы. Сергей хотел объяснить солдатам, что хочет пройти в село и вернуться назад. Чтобы не было подозрений, он готов был даже пройтись вместе с россиянами.
“Только мы начали приближаться друг к другу, они перезарядили автоматы – “Руки вверх”. Тогда я понял, что со мной “все”. Меня обыскали, нашли телефон, в телефоне заметили скриншот с координатами их базы. Они запаниковали, кричат: “Быстро удаляй, присылай другие данные!” Я говорю, что никому ничего не отправлял, я живу рядом”, – рассказывает Сергей.
Солдаты приказали спрятать руки за спину и идти во двор, где российские военные обустроили базу. Командир россиян должен был “во всем разобраться”, и если все будет хорошо, то Сергея отпустят домой. Но он понимал, что его точно не отпустят после того, как попадет на базу российских военных и “увидит лишнее”.
Заключение
Мужчину завели на базу, где находился командир россиян. Российский офицер, по имени Алексей, сразу “встретил” Сергея ударом приклада:
“Меня уже никто не слушал или не хотел слушать. Прикладом ударили в челюсть и по спине, когда я уже упал. Не дали ничего объяснить. Сами солдаты были испуганы и паниковали из-за этих скриншотов с координатами их базы”.
Командир со своим помощником забрали телефон, чтобы проверить, и вошли в дом. Минут через 10 они вышли из дома и ничего не объяснили Сергею. Командир позвал другого военного, что-то сказал ему на ухо. Солдат, который, по определению Сергея, был бурятом, подошел к пленнику, опустил ему на глаза шапку, толкнул дулом автомата в спину и скомандовал “Идем”.
Сергей Погорелов. Фото: ZMINAМужчину вывели на посадку. Перед одним из деревьев бурят толкнул его, чтобы он упал на колени. Затем длилась тишина.
“Помню, так поднял голову вверх, увидел небо. Я ожидал выстрела, но выстрела не было. Я вот так на коленях стоял минут 15, наверное. Не знаю, что делать, можно ли встать, поднять шапку. Потом слышу, что кто-то идет и разговаривает. Подходят ко мне: “Вставай”. Я поднялся на ноги. “Как тебя зовут?” – “Серега”. – “Пошли с нами, Серега”, – вспоминает мужчина.
За ним поручили наблюдать подразделению, которое другие российские военные называли “медиками”. Хотя, по словам мужчины, среди них был только один медик. Это подразделение занималось эвакуацией раненых и оказанием им первой помощи на базе.
Сергей вспомнил, что в первый день его раздевали, чтобы посмотреть, есть ли у него патриотические или “нацистские” татуировки. У мужчины есть татуировка с изображением льва на ноге. Россияне начали переспрашивать, не является ли он наркоманом: мол, “у вас здесь все или наркоманы, или нацики”.
Вечером россияне накормили Сергея. Его пригласили за стол, где ужинали другие солдаты. Дали тарелку и позволили насыпать себе все, что было на столе:
“На пять минут погрузился в такую атмосферу, что едва ли не с друзьями сижу ужинаю. Еще подумал: “Фух, есть какая-то надежда, что не убьют”.
Первую ночь Сергею пришлось провести на полу в сыром подвале водонапорной башни. Ему связали туристическим шнуром руки за спиной и ноги.
Этой же ночью он услышал от россиян такую фразу: “Если будет какой-нибудь прилет по его координатам, то сразу с ним расправиться”. К счастью, в ту ночь попаданий по позициям россиян не было.
Запертый в ящике
Солдатам, которым поручили следить за Сергеем и охранять его, совсем не хотелось тратить свое время на это. Так что были в состоянии “активной агрессии” по отношению к пленнику — беспричинно били, угрожали расстрелять и напоминали, что он жив только потому, что командир еще не дал приказа с ним расправиться.
Особенно жесток к Сергею был помощник командира. Когда проходил мимо, то бил с ноги или с колена, одновременно метил в пах. Постоянно переспрашивал командира, когда уже можно будет “пустить его в расход”. Но у командира россиян Алексея были другие планы на заключенного мужчину.
“Медики”, которые хорошо относились к Сергею, отмечали, что ему очень повезло, что он попал именно к ним. Потому что, по их словам, “буряты ни в чем не разбираются, а сразу убивают”.
“Проходили солдаты, буряты особенно эмоционально повторяли: “Почему его еще не убили? Дайте приказ, и я его сам прикончу. Таким верить нельзя”. Ему отвечают, что я местный, вон виден мой дом. А бурят отвечает: “Ага, знаем мы таких, все они сразу становятся местными и ни в чем не повинными. Но все они – бандеровцы, нацики”, – описывает свое пребывание в плену Сергей.
Развлечением для российских военных было чем-то угостить Сергея (едой или сигаретой), но перед этим ударить и унизить: мол, должен радоваться и таким «подаркам судьбы». Мужчина вспомнил случай, когда российский солдат сначала ударил его в челюсть, а затем дал пачку соленого арахиса.
На другой день Сергея поместили в ящик посреди двора. Старый ящик размером примерно метр на метр, который закрывался на замок.
“Я в этом ящике мог выровнять ноги, но при условии, что я нагнусь, ну или буду скрученный. А в эти дни как раз минус 10 было ночью. Ящик стоял в саду, чтобы я был под их наблюдением постоянно, чтобы они меня видели. Ключи от него были у командира. Было такое, что прошусь, чтобы выпустили в туалет, а они говорят: “Мы не можем, ключи у командира Алексея”, – рассказывает мужчина.
Ящик, в котором держали Сергея Погорелова. Фото: ZMINAПо его словам, одна из досок ящика была слабо забита. Теоретически он мог бы вылезти из нее и убежать, но такой возможности у него не было, потому что постоянно кто-то караулил рядом с ящиком.
На второй день Сергея накормили вечером. Тогда пришел командир Алексей и нажарил “полную сковородку яиц”. Открыл ящик, дал сковородку с яйцами и хлебом, но из коробки выйти не разрешил. Поэтому Сергею пришлось есть сидя в ней.
Мужчину выпустили сходить в туалет. На ночь связали руки, Сергей уговорил россиянина, чтобы на этот раз руки связали перед собой, а не за спиной, потому что они очень болели и набухали.
Также он вспомнил историю о том, как российские военные попросили его починить унитаз в доме:
“Прихожу, а там унитаз весь сверху в их фекалиях. Уже некуда было “ходить”, так они начали в душевую кабинку свои нужды справлять. Я был в шоке от того, что там увидел. Если коротко, я там почистил, отремонтировал, чтобы работал слив. Это один из таких неприятных моментов”.
После ремонта туалета Сергей попросил у одного из солдат взять в библиотеке книг, чтобы почитать. Он согласился, и они вместе пошли, чтобы выбрать книгу. Солдат переспросил Сергея, любит ли он читать, тот ответил, что не очень, но в ящике больше нечем заняться, так хоть книгу почитает.
“Я тогда взял “Кобзарь” Шевченко и хрестоматию украинской литературы для абитуриентов. Еще и подумал, как символично, что именно “Кобзарь” взял. Это как раз были морозные дни и ночи, ветер был сильный. А в ящике такие щели были, что я страницами из книг эти щели закрывал, чтобы не такой сильный сквозняк был. Потом снежок выпал, на солнышке начал таять, и капало на меня через “потолок” этого ящика. Так страницы книг пригодились, когда впитывали в себя влагу”, – делится Сергей.
Сергея Погорелова продержали в коробке три дня – с 5 по 8 марта. Именно 8 марта российские военные начали собирать вещи, чтобы ехать в другое место. Мужчина надеялся, что его отпустят домой. Но командир Алексей не дал такого приказа, хотя сами “медики” говорили, что его должны отпустить.
Тот самый помощник командира, который постоянно избивал Сергея, перед тем как уехать, забрал его теплую флисовую кофту, перчатки и баф в обмен на пачку сигарет с зажигалкой.
“Перед тем как уехать, один из “медиков”, который ко мне хорошо относился, сказал: “Серега, извини, все будет хорошо”. Я же спрашиваю: “Куда меня теперь переведут?” – “Там еще пленники, тебя отведут к ним, будешь с ними сидеть”.
Сергея “передали” под “опеку” подразделения, солдаты которого задержали его на улице села и отвели на базу российских военных.
“Темничка”
Мужчину повели со связанными руками и закрытыми глазами через окопы в административное здание одной из компаний на окраине Копылова. Россияне держали местных в маленьком амбаре в одной из комнат помещения. По словам Сергея, амбар был размером с тамбур вагона. Вместе с Сергеем там удерживали еще двоих мужчин.
Этот амбар он называет “темничкой”, потому что там постоянно было темно. Туалетом в “темничке” служила баклажка от воды.
Большую часть времени приходилось сидеть. “Сокамерники” спали сидя или “калачиком”. Сергей ложился на пол, чтобы хоть немного подремать. Понимал, что долго лежать на холодном полу нельзя, но из-за таких неудобных условий содержания начала мучительно болеть спина.
“Пока был у «медиков», они хоть как-то кормили раз-два в день. А эти просто не кормили несколько дней, еще и насмехались над нами. Слышим, как они обедают, просим и нам тоже дать чего-нибудь поесть, а они: “Вы что, ох***и? У вас здесь трехразовое питание – понедельник, среда, пятница”, – вспоминает Сергей.
Особенно циничными казались издевательства и моральное давление на удерживаемых российскими военными. Мало того, что мужчин очень плохо кормили, россияне запрещали им общаться между собой и требовали не издавать каких-либо звуков в “темничке”.
Удерживаемых мужчин несколько раз в день выпускали на свежий воздух, но часто это сопровождалось избиением и откровенным издевательством:
“Постоянно угрожали нам расправой, что мы уже никогда отсюда не выйдем, что здесь нас и пристрелят. Или это они так шутили, я до сих пор не могу понять. Били ради развлечения, но, скажем так, не перегибали, не до потери сознания. Например, открывает одну дверь “темнички” и спрашивает: “Кто хочет курить?” Я говорю: “Я буду”. Вывел меня на улицу и будто протягивает сигарету, а потом бах по лицу с кулака, смеется и говорит: “Что ты, нацик? Думал, я тебе сигарету дам? После этого на перекур выходить не хотелось”.
Мужчина отмечает, что, пока его держали “медики”, он видел их лица, мог с ними общаться. А когда попал в другое подразделение, то российские военные взрывались яростью, если кто-то смотрел им в лицо. Начинали бить и угрожать.
Живые щиты
Утром 10 марта мужчин разбудили россияне. В помещении началась суматоха, шум. Стало ясно, что военные куда-то собираются. Командир этого подразделения в балаклаве и с автоматом открыл дверь, скомандовал пленникам подниматься и быстро выходить на улицу.
Сергей испугался, что сейчас их поведут на расстрел. Военные передислоцируются в другое место, так что кто будет панькаться с гражданскими заложниками.
Его вместе с двумя мужчинами вывели на улицу, поставили под стенкой. Россияне комплектовались в колонну, чтобы идти на какие-то позиции. Сергею приказали снять свою яркую красную куртку и вместо нее надеть украинскую полицейскую форму. Это в определенной степени успокоило, так что не расстреляют. Но насторожило, для чего одели в полицейскую форму.
Колонна российской техники двинулась, но командир подразделения остался. Подъехала БМД, в которую заложникам скомандовали загружаться.
“Загрузились мы вместе с российскими военными и двинулись в сторону села Копылов. Стало стремно, потому что мы понимали, что двигаемся в направлении линии фронта. Проехали какой-то блокпост россиян и заехали в лес. Машина остановилась, открывается дверь: “Выходите”. Старший говорит: “Ты становись налево, ты – посередине, а ты – направо. Идите дальше через лес”. Больше ничего не объяснили – просто идите на расстоянии друг от друга. Идем по лесу, а вокруг такая красота: светило солнышко, выпал снег, где-то видны следы зайца, лисы”, – рассказывает Сергей.
Россияне приказывали не оборачиваться и идти вперед, пока заложники не отошли от них на расстояние в 30 метров. Затем оккупанты пошли по следам пленников. Это было безопасным расстоянием на случай, если бы кто-нибудь из мужчин наступил на мину. Таким образом, заложники прошли через лес и вышли к асфальтовой дороге. К счастью для Сергея и его сокамерников, эта тропа не была заминирована.
Когда мужчины дошли до асфальта, россияне подъехали к ним на БМД. На этот раз приказали садиться на броню прямо спереди машины. Чтобы в случае, если им встретится украинская армия, первыми под огнем оказались гражданские заложники, а не российские военные.
Двигались сначала по асфальту, потом съехали в поле. Как вспоминает Сергей, ехали они в направлении Макарова, то есть удалялись от Киева. Рядом была видна Житомирская трасса:
“Останавливались несколько раз, чтобы кто-нибудь из россиян пошел вперед и посмотрел, все ли чисто. На отдельных участках без асфальта снова приказывали идти впереди и проверять, заминированы или нет. Снайпер их мне на плечо свою винтовку положил и говорит: “А ну, не дыши, мне оглянуться надо”. И едем же потихоньку. Я непосредственно наших ребят не видел, но один из россиян говорит: “Вижу двух укропов в нацистской форме”. Началась перестрелка”.
Военный отбросил заложников к стене здания, приказал лежать и не поднимать головы. Бой вели минут 10, вспоминает Сергей. Он надеялся, что украинские военные окружат россиян и освободят заложников. Но российские военные начали отступать с поля сражения вместе со своим живым щитом.
На технике россияне вместе с заложниками поехали в офис “Скания Украина” возле села Калиновка. Там российские военные устроили мародерство: угнали несколько грузовиков и личные ценные вещи сотрудников офиса.
“Приехали обратно на базу. Мы же мокрые, грязные – бегали, ползали по снегу. Я к командиру: “Нам бы поесть”. Он дал приказ нас накормить, эти буряты перед командиром вроде покивали “слушаюсь”, но так и не накормили нас. Посадили нас у печки, чтобы мы немного высушились, по крайней мере, верхнюю одежду. Потом подходит к нам один из бурятов и говорит: “Фу, как от вас воняет. Идите на хрен отсюда”. И нас снова упаковали в темнику”, – вспоминает Сергей.
Освобождение
С 11 марта начались регулярные обстрелы базы российских военных, где удерживали гражданских заложников. По словам Сергея, командир-полковник на второй день покинул эту базу, а остальные военные разделились на группы, между которыми начались споры.
“Звучали очень часто позывные Снег и Новосибирск”, — добавляет Сергей.
В ночь с 13 на 14 марта 2022 года базу россиян сильно обстреляли, поэтому они начали, по словам мужчины, спешно собираться.
“Эту ночь они уже не спали, эти орки. Начали своих раненых и двухсотых собирать, и свои вещи тоже. Одна группа уехала куда-то, другие, ничего не объясняя, куда-то выбежали. Потом слышу, кто-то стучится в дверь и говорит: “Серега, мы едем, скоро пойдете домой”. И он куда-то побежал”.
Мужчины некоторое время не понимали, что им теперь делать, и решили немного выждать. Поскольку дальше все было тихо, заложники выбили дверь “темнички” и вышли в коридор. Там было уже пусто, только мешки с вещами россиян и сухпайки были разбросаны.
“Я ориентировался в этом помещении, поэтому выбил с ноги окно, мы выпрыгнули через него. Перед нами стоял бусик АТБ с продуктами: куча шоколадок, соки, хамон, колбасы, сосиски. Куча пищи, а они нам не давали есть ничего”, – удивляется Сергей.
Увидев, что никого нет, мужчины начали бежать каждый к себе домой. Сергей бежал к себе, где его должна была ждать мать:
“У нас с мамой была договоренность, что мы в селе останемся. Я прибежал домой, а дверь закрыта. Но рядом были взрывы, и мама, как оказалось, пряталась в укрытии. Как я увидел, что она открывает дверь погреба, это был самый приятный момент. Это был хэппиенд”.
Мужчина рассказал, что еще две недели после его возвращения домой россияне курсировали мимо их села через поле, но уже нигде не базировались.
“Мне еще в этот момент было очень страшно, потому что они знали, где я живу, и я был готов к тому, что кто-то может прийти. Я был уже готов”.
Подытоживая, мужчина добавил, что несмотря на жесткие условия содержания в заложниках не заболел и не испытывает каких-либо негативных последствий:
“Я, честно говоря, ни с психологом, ни с кем не общался. Это как сон, в котором мне повезло”.
