“Майя и ее мамы”, или Почему украинские школы похожи на тюрьмы?
Презентация книги Ларисы Денисенко “Майя и ее мамы” на книжном форуме во Львове так и не состоялась из-за угроз право-радикальных организаций. Зато была дискуссия на тему “Готова ли школа говорить с детьми на сложные темы”. Во время разговора выяснилось, что украинская образовательная система по своей ментальности очень похожа на пенитенциарные службы, где любая инаковость идентифицируется как угроза, поэтому система пытается от нее избавиться.
По данным “Радио Свобода”, в Украине около 600 тысяч детей воспитываются матерями-одиночками и 250 тысяч папами-одиночками. 106 тысяч детей-сирот и 85 тысяч усыновленных. 2,5 тысячи детей ежегодно рождаются с помощью искусственного оплодотворения. Однако книга “Майя и ее мамы”, содержащая 17 историй о разных семьях, по мнению ряда праворадикальных организаций “противоречит ценностям и традициям, которые испокон веков формировались в украинских семьях”.
ОСТРОВКИ БЕЗОПАСНОСТИ ДЛЯ РЕБЕНКА
Книга “Майя и ее мамы”, по словам автора Ларисы Денисенко, – это инструмент, благодаря которому родителям было бы легче построить мостики доверия со своими детьми.
“Важно объяснять детям, что такое права человека, на что они имеют право, на что имеют право их родители. Какие гражданские права они получат, когда им исполнится 18 лет, какие у них уже есть с рождения”, – комментирует Денисенко.
Много историй из книги стали продолжением диалогов, которые были в жизни самой писательницы, в том числе и со школьными педагогами.
“Однажды я столкнулась с очень странной реакцией учительницы на двух близняшек в классе. Она сказала: “Эти пробирочники снова заболели”.
Я вывела ее поговорить: “Вы так о детях говорите в классе, в публичном пространстве, это что вы имеете в виду?”. Учительница ответила: “Это же от искусственного оплодотворения, они постоянно болеют и вообще они совершенно проблематичные с точки зрения других здоровых детей”.
Меня это шокировало”, – делится писательница.
Первая история, описанная в книге, о близняшках Софие и Соломие, рожденных с помощью искусственного оплодотворения. Также в книге говорится о семье, где родители разведены, о семье переселенцев, в которой отец исчез на войне, семье, где ребенка воспитывают две лесбиянки, и других семьях, которые остаются невидимыми в детских фильмах, мультиках и книжках.
Цель книги, говорит автор, чтобы в любых обстоятельствах ребенок имел островки безопасности, которые гарантирует ему семья, школа, класс, его одноклассники и одноклассницы.
“Это очень важно чувствовать себя в местах, где ребенок чаще всего бывает и формируется, в безопасности, чтобы он чувствовал, что его уважают как личность. Собственно об этом и есть книга. Когда убираешь стигмы и фобии, всем гораздо становится легче дышать”, – комментирует Лариса Денисенко.
ШКОЛЬНЫЕ ТАБУ НА РАЗГОВОРЫ О СЕКСЕ
Табуирование сложных тем в школах – это прямая опасность для будущего детей. В этом убеждена Анастасия Мельниченко – автор книги для подростков “Я не боюсь сказать”, написанной по результатам флешмоба о насилии, разразившемся в соцсетях в 2016-м. Эксперт считает, что нехватка открытости между педагогами и детьми часто приводит к тому, что дети не умеют реагировать на насилие.
Ознакомившись с историями под хэштегом #янебоюсьсказать, Анастасия заметила немало общих черт, которые их объединяли. Одна из главных – это то, что часто во время сексуального насилия подростки не понимали, что с ними происходит.
“До сих пор, к сожалению, во многих семьях тема секса является табуированной. Когда ребенок спрашивает родителей о сексе, они краснеют, зеленеют, бледнеют и демонстрируют такие реакции, что ребенок воспринимает секс как что-то очень страшное. Соответственно, когда ребенок переживает насилие, он часто боится рассказать родителям, потому что ему страшно, что они будут реагировать неадекватно, будут его ругать. Поскольку у многих детей складывается представление о сексе как о чем-то грязном, то подростки, подвергшиеся насилию, сами накладывают на себя клеймо”, – рассказала автор книги Анастасия Мельниченко.
По ее мнению, большой проблемой является то, что в школе детям не объясняют, в чем суть секса.
“Я сомневаюсь, что в школах говорят, что суть секса для того, чтобы получать удовольствие. Мы занимаемся сесксом время от времени для размножения, но в основном для удовольствия. Получается, что не зная этой основы, когда с человеком происходит насилие, он не понимает, нарушаются ли его границы. Когда 15-летняя девочка встречается с ровесником, который ей делает неприятно, у нее даже не щелкает в голове, что сейчас происходит насилие. Ей никто не сказал о том, что секс – это приятно”, – рассказывает Мельниченко.
Также для историй о насилии была общей практика обвинения жертвы со стороны общества. Поэтому по мнению Анастасии, надо объяснять в школах, что такое согласие, что такое границы, и рассказывать, что секс – это для удовольствия.
ИЗМЕНЕНИЯ УЖЕ СЕГОДНЯ?
Сегодня украинская школа переживает большие преобразования. Министерство образования уже реформировало учебную программу начальной школы. На очереди – процесс реформирования программ средней. Это предполагает изменение учебников, методик и подходов к мировоззренческому развитию детей.
В повестке дня появились понятия толерантности и прав человека.
Однако, это долгий и медленный процесс. “Та система образования, которую мы имеем сегодня, настроена на воспитание послушания и покорности. Она очень редко дает право ребенку на ошибку, право самостоятельно к чему то додумываться и делать собственные выводы. Такими заложниками этой системы являются и педагоги. Из-за очень четкой иерархической вертикали любой их шаг влево или вправо всегда предусматривает для них очень плохие последствия”, – считает советчица по гендерным вопросам министра образования Украины Елена Малахова.
Она считает, что для страны, которая хочет видеть себя конкурентной в мире, современная украинская система образования – это преступление. Педагоги боятся общаться откровенно не только с детьми, но и между собой.
“На профильных тренингах для педагогов к нам часто подходят учительницы или воспитательницы детских садов. Они очень стесняются на публику ставить некоторые вопросы. Они спрашивают лично и желательно так, чтобы больше никого не было рядом. Они рассказывают, что часто ребенка в садик по очереди приводят две женщины. Вокруг этой истории начинаются какие-то разговоры. Воспитательницы прежде всего волнуются, что ребенок при этом испытывает? Они так и говорят: “Мы не знаем, что это””, – рассказывает Елена Малахова.
По словам советчицы, любая инаковость образовательной системой воспринимается как угроза, и ее пытаются уничтожить. Это касается даже незначительных отклонений от традиционных представлений, таких как мальчики, которые носят прически с длинными волосами, или девушки с короткими. В интернатах мальчиков вообще стригут одинаково.
“Я заметила такую особенность: как только приходит какой-то официальный документ, реферат, разъяснение, письмо министерства и чем больше там подписей и печатей, тем быстрее идея работает в школе. Если методично расписать, почему нельзя ругать мальчиков за длинные волосы, а девочек за короткие, система скажет “окей, мы переключаемся и перестаем ругать”. По-человечески это не хорошо, что какая-то бумажка может изменить отношение человека к тому, что он делает. Такие предписания очень распространены в… пенитенциарной системе”, – отметила Елена Малахова. По ее мнению, система образования часто нивелирует и попирает частное пространство и потребности ребенка.
Чтобы исправить ситуацию в новом законе об образовании вводится ряд реформаторских норм. Так, к примеру, директорская должность становится выборной. Директора и заместителей больше не будут назначать в местных отделах образования, поэтому топ-менеджмент школы не будет зависеть от политической власти.
Также педагоги “переписывают” школьные учебники, чтобы в рисунках и текстах вместо “идеального” однообразного измерения, были представлены более широкие модели из жизни. Чиновники разгружают школьные программы и просматривают отношение к стандартам образования.
С 2015 года при Министерстве образования работает рабочая группа по вопросам гендерного равенства и антидискриминационной политики. Ее участники и участницы подготовили стратегию “Гендерное образование – измерение 2021”, которая предлагает разнообразные идеи для развития толерантности в садах и школах.
Как Антидискриминационная риторика и основы толерантности повлияют на украинское образование, можно увидеть уже сейчас, взглянув на учебные заведения, которые в рамках министерского эксперимента приняли участие в исследовании “Внедрение гендерно-чувствительных технологий в учебно-воспитательный процесс”.
Одна из таких школ – Огиевский учебно-воспитательный комплекс, на Харьковщине. За последние три года тамошние педагоги прошли ряд антидискриминационных тренингов, изменили наглядные материалы на гендерно чувствительные, ввели уроки о правах человека и начали анализировать учебники на предмет толерантности.
Директор по воспитательной работе комплекса Валентина Какадий даже успела ознакомить педагогический коллектив с книгой “Майя и ее мамы”.
“Учительница третьего класса прочитала эту книгу детям на воспитательном часе. Я зашла после урока и спросила: “Какое впечатление на вас произвела книга?”. Поверьте мне, у детей горели глаза и все наперебой говорили, как им понравились эти истории. Они были увлечены. Один мальчик из семьи ромов, подошел ко мне и начал говорить, что надо любить любого ребенка из любой семьи. Потому что главное – это любовь! Дети не заботятся о том, что мы думаем об этих семьях. Они обеспокоены тем, что мы им навязываем какие-то стереотипы”, – рассказывает Валентина Какадий.
Важнейший антидискриминационный шаг в образовании – демонополизация сферы повышения квалификации педагогов. Звучит формализовано и сложно, однако это шанс научить большинство отечественных педагогов уважать разнообразие.
“Новый закон дает возможность повышать образовательный уровень не только институтам последипломного образования, а обязывает педагога за 5 лет получить 150 часов повышения квалификации. Это должна быть обязательная часть и добровольный выбор, когда человек сам решает, получать ли сертификацию, чтобы получить надбавку к зарплате. Большое внимание будет уделяться тому, чтобы в спектр компетентности педагогов входил вопрос антидискриминационного образования”, – поделилась планами Елена Малахова.
Фото автора
