Пожизненные ошибки: получат ли незаконно осужденные шанс на справедливость?
По данным управления Государственной пенитенциарной службы Украины по состоянию на 1 июня 2015 года наказание в виде пожизненного лишения свободы отбывают 1516 человек. Не все из них наказаны справедливо, но прокуратура отказывается признавать свои ошибки.
Убийство в баре “Идеал”
В конце 1990-х Арсений Прокофьев и его приятель Борис Морозов организовали банду и грабили жителей Одессы. Скоро на их след вышла милиция, поэтому они решили “залечь на дно” в родном селе Арсения в Хмельницкой области. Иногда они названивали подельникам в Одессу, чтобы прозондировать ситуацию. Ближайший телефон был в областном центре.
В 1999 году в хмельницком баре “Идеал” бандиты поссорились с официантами. Брат Арсения Игорь Винокуров рассказывает, что его вывели в подсобное помещение и начали бить. Мужчина достал свой незарегистрированный пистолет и сделал несколько выстрелов. В результате – двое убитых и один раненый. Судья вынес приговор пожизненное заключение за “умышленное убийство с корыстной целью”. Адвокат Прокофьева Елена Панченко считает, что в этом случае было только превышение мер необходимой обороны, поэтому пожизненное заключение – слишком суровый приговор за такое преступление.
“Мы наблюдаем парадокс: с одной стороны, люди считают, что тот, кто осужден, тот является виновным, а с другой – доверие к судам очень низкое, – говорит заместитель главы правления Центра политико-правовых реформ Роман Куйбида. – И время от времени мы наблюдаем примеры того, как человек становится жертвой судебной ошибки“.
Вместе с Арсением в том кафе был его друг Борис Морозов, но он исчез сразу после преступления. Вскоре Бориса тоже арестовали за ограбление, и он просидел в тюрьме до 2005 года. Именно он видел, как все происходило и мог бы рассказать в суде правду. Ценного свидетеля нашли только через тринадцать лет.
“Официанты праздновали в этом баре свадьбу одного из сотрудников, поэтому долго не приносили нам чек за выпитый кофе, – рассказывает Борис. – Я сказал им, что если чека не будет, то мы пойдем, не расплатившись. Тогда официанты позвали на разговор к себе Арсения“.
Борис рассказывает, что через несколько минут зашел в это помещение и увидел, как официанты бьют Арсения, а тот достает пистолет и начинает стрелять наобум. Одна из пуль рикошетом попала и в него, и в Бориса. По словам адвоката осужденного Елены Панченко, экспертиза доказала, что в каждом ранении прицельных выстрелов не было. “У меня не было цели убить кого-то, я стрелял наобум, – рассказывал сам Арсений журналистам. – После этого я вернулся в это кафе, выпил для храбрости, выстрелил в потолок и сдался местным гражданам, которые передали меня милиции“.
Таким образом после показаний Бориса Морозова в деле появились вновь открывшиеся обстоятельства, и суд должен был пересмотреть его, ведь статья 459 Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины определяет, что “вновь открывшиеся обстоятельства – это, в частности, факты, которые не были известны суду на время судебного рассмотрения при принятии судебного решения, и они сами по себе, или вместе с ранее выявленными обстоятельствами доказывают неправильность приговора или постановления, который следует пересмотреть. Вновь открывшиеся обстоятельства являются основанием для отмены судебного решения и вынесения нового с учетом этих обстоятельств“.
После допроса этого свидетеля Елена Панченко подала в Одесскую прокуратуру ходатайство, чтобы дело было расследовано заново. “Расследование показало, что преступления в том виде, как установил суд, осужденный не совершал, поэтому есть все основания предоставить ему свободу“, – сказала адвокат Арсения Прокофьева.
Следователь прокуратуры по уголовным делам в 1999-2005 годах Игорь Вовканич знает эту проблему изнутри. “Показания Бориса Морозова – это действительно вновь открывшиеся обстоятельства, потому что существуют также и данные экспертизы, подтверждающие их, то есть подтверждающие факт не целенаправленной, а хаотичной стрельбы“, – говорит Игорь Вовканич.
Бывший следователь предлагает провести психиатрическую экспертизу, потому что по его словам, “психотравмирующая ситуация, повлекшая эту стрельбу, могла возникнуть на фоне телесных повреждений Прокофьева. Она может расцениваться как эмоциональное возбуждение, которое ослабило интеллектуальный и волевой контроль над его поведением, а это, в свою очередь, могло препятствовать поиску рационального выхода из создавшейся ситуации. Таким образом, субъективная сторона этого преступления явно свидетельствует о том, что Прокофьев никоим образом не имел умысла на убийство двух лиц, потому что он защищался и даже не видел, куда он стреляет“.
Прокуратура не признает ошибок
Ежегодно количество осужденных на пожизненное заключение увеличивается на 60-70 человек. Количество пересмотренных приговоров составляет лишь 67. Такая низкая цифра свидетельствует о том, что прокуратура не желает пересматривать дела, потому что это будет свидетельствовать о ее некачественной работе.
Механизм затягивания пересмотра очень прост: материалы по делу перенаправляются Генеральной прокуратурой Украины в прокуратуру Одесской области, чтобы та предоставила в суд заявления о пересмотре судебного решения из-за вновь открывшихся обстоятельств. Но она не может этого сделать, потому что такое право, согласно украинскому законодательству принадлежит исключительно Генеральному прокурору Украины. Одесская прокуратура отвечает Генеральной, что не имеет таких полномочий и возвращает все материалы в Киев. Таким образом документы ходят по кругу уже два года.
“За это время в Одессе уже сменилось восемь прокуроров, а в Киеве – четыре. Генеральный прокурор даже отказывается встречаться со мной. Как адвокат, наделенный правами и адвокатскими гарантиями, я не могу заставить орган прокуратуры действовать в соответствии с законодательством, – жалуется Елена Панченко. – Никого не интересует ни судьба человека, ни его жизнь. Пусть он умрет в тюрьме, даже если существуют обстоятельства, по которым он мог бы выйти из нее“.
В июле 2015 года заместитель прокурора Одесской области во второй раз вынес постановление об отказе пересмотра этого дела в суде. Интересно, что, по словам Елены Панченко, право отказывать в пересмотре дела принадлежит исключительно Генеральному прокурору, а значит, прокуратура снова нарушила закон. Адвокат не успокоилась, а начала обращаться в Администрацию Президента, к Уполномоченному Верховной Рады по правам человека, даже неоднократно пикетировала здание Генпрокуратуры в Киеве, но все напрасно. Сегодня она надеется только на резонанс в прессе и постоянное обсуждение этой проблемы.
Принятию правосудных приговоров препятствует также практика отмены оправдательных приговоров с последующим инициированием дисциплинарных расследований в отношении судей, которые их вынесли.
Это подтверждают данные статистики: в 2011 году в Киеве было вынесено лишь 8 оправдательных приговоров, и все они были отменены Апелляционным судом города Киева.
Глава Комиссии защиты незаконно обвиняемых Юлия Василенко рассказывает, что суды слишком часто выносят обвинительные приговоры на основании абсолютно противоположных показаний или данных экспертизы. “К сожалению, наши суды игнорируют презумпцию невиновности, – говорит она, – для них лучше осудить нескольких лишних, в отношении которых имеются подозрения, чем освободить их, поскольку существует серьезная ответственность для судей“.
Советский УПК против украинского
Роман Куйбида говорит: “Нонсенс этой ситуации в том, что сторона защиты должна обращаться к стороне обвинения, чтобы та инициировала перед судом пересмотр судебного решения. В этом случае оскорбленный обращается за защитой к нарушителю своих прав. Новый УПК предусматривает возможность для оскорбленной стороны обращаться к суду по поводу пересмотра дела самостоятельно, а старый позволяет это только при посредничестве прокуратуры“.
Этот правовой абсурд существует благодаря тому, что старый советский Уголовно-процессуальный кодекс 1960-го года применяется ко всем делам, приговор по которым был вынесен до даты принятия нового украинского УПК. А значит, адвокату Прокофьева ничего не остается, как работать в тесном загоне старых, еще советских норм, которые были предназначены не для того, чтобы достичь справедливости, а чтобы посадить за решетку как можно больше людей.
Игорь Вовканич объяснил нежелание прокуратуры пересматривать это дело до сих пор существующей практикой уголовной статистики: “Для отчетности значительно лучше иметь 5 раскрытых убийств, чем 2 убийства и 3 случая превышения пределов необходимой самообороны“.
Действительно, прокурор и следователь является процессуально независимыми фигурами, но у них есть руководство, которое может заставлять своих подчиненных “улучшать результаты”. У правоохранителей других государств никакой статистики нет: если преступление не раскрыто, то он может оставаться таким и 10, и 15 лет. И за это, в отличие от Украины, никто не будет наказан.
Заместитель главы Общественного совета Государственной пенитенциарной службы Андрей Диденко говорит, что по его данным в Украине количество пожизненно осужденных по решениям, которые вызывают разумное сомнение, составляет около десяти процентов от их количества, а это примерно сотня человек.
Законопроекты последней надежды
Сейчас в Верховной Раде зарегистрирован законопроект №2033а, который предусматривает внесение изменений в УПК по обеспечению отдельным категориям осужденных права на правосудный приговор до 31 декабря 2017 года. Суть предлагаемых изменений, в частности, в том, что лицо, которое проводило дознание или участвовало в соответствующем уголовном деле как прокурор, следователь, защитник, потерпевший, представитель потерпевшего, эксперт, специалист, свидетель или судья, не может участвовать в качестве судьи в пересмотре обвинительного приговора.
Кроме того, жалоба на решение суда о пожизненном заключении может быть подана на том основании, что обвинительный приговор основывается исключительно на:
1) явке с повинной и / или показаниях подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, предоставленных во время дознания, досудебного следствия, полученные с нарушением права на отказ давать показания или пояснения в отношении себя, членов семьи или близких родственников, или от которых соответствующий подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший в дальнейшем отказался, или которые не подтвердились в ходе судебного разбирательства;
2) показаниях, полученных от лица, которое сначала было свидетелем, а в дальнейшем стало подозреваемым, обвиняемым, подсудимым в этом или другом уголовном деле;
3) искаженных обстоятельствах, которые явно не соответствуют исследованным в суде доказательствам, которые имеют существенное значение;
4) обстоятельствах, установленных на основании доказательств, полученных с существенным нарушением права лица на защиту во время дознания, досудебного следствия или судебного разбирательства.
В интересах осужденного, отбывающего наказание в виде пожизненного лишения свободы или лишения свободы на определенный срок, жалобу на обвинительный приговор подает его защитник.
Кроме этого, в парламенте зарегистрированы еще два законопроекта №2292 “Внесение изменений в некоторые законодательные акты в отношении замены пожизненного лишения свободы более мягким наказанием” (авторы Виктор Чумак и Ирина Луценко) и №2107 “О внесении изменений в некоторые законодательные акты в отношении расширения оснований для пересмотра судебных решений в уголовном производстве Высшим специализированным судом по рассмотрению гражданских уголовных дел” (авторы Валерий Пацкан, Анна Гопко, Ирина Луценко и другие).
Если первый законопроект позволяет неправомерно осужденным выйти на свободу, то второй – предоставляет Омбудсману право инициировать пересмотр судебного решения.
У той сотни “пожизненных”, которые сейчас отбывают наказание из-за сомнительных решений судов, вся надежда – только на эти новые законопроекты. Владимир Панасенко, Александр Ощепков, Андрей Дембо, Александр Рафальский, Борис Полторацкий, Сергей Педченко и многие другие ждут их.
На фото вверху – Арсений Прокофьев (скриншот телеканала Киев), на фото внизу – Елена Панченко (предоставлено автором)
