Как сделать амнистию на Донбассе и освободить украинских пленных

Наша власть пытается жить одновременно в двух политико-правовых реальностях. Это можно назвать своеобразной политико-правовой шизофренией.

Первая реальность в том, что мы якобы проводим АТО и в соответствии с внутренним законодательством должны руководствоваться при этом законом о борьбе с терроризмом. Итак, правоохранители обязаны задерживать правонарушителей (террористов) и передавать их Национальной полиции, вести переговоры и достигать только той цели на переговорах, которая указана в этом же законе о борьбе с терроризмом.

Правоохранители могут привлекать к ответственности в соответствии с действующим Уголовным кодексом людей, которые оказывали террористическую деятельность и освобождать их от уголовной ответственности могут только на основании, предусмотренным действующим Уголовным кодексом.

Так же закон говорит о порядке возмещения ущерба жертвам террористических преступлений. Такой ущерб возмещает государство Украина, а не какая-то другая страна. Здесь действует только внутреннее законодательство, и мы не можем обращаться к положениям международного права.

Другая, параллельная, реальность, в которой мы живем, состоит в том, что Верховная Рада в течении последних двух лет приняла своими постановлениями по крайней мере два политических обращения и два политических заявления, в том числе обращение в ООН и в другие учреждения о признании Российской Федерации государством-агрессором. И в этих документах подробно обосновала факт оккупации Россией не только Крыма, но и отдельных территорий Донбасса.

Если же есть государство-агрессор, если мы много раз говорим в своих официальных документах от парламента, что у нас есть оккупированные территории Донбасса, то это означает, что у нас есть агрессия и враг, который оккупировал эти территории так же, как и Крым . У нас есть закон “Об обеспечении прав и свобод граждан и правовой режим на временно оккупированной территории Украины”. Понятие временно оккупированной территории в этом Законе следует дополнить, вспомнив, кроме Крыма, и соответствующие территории Донбасса.

Таким образом должны признать, что на оккупированной территории действует законодательство государства-агрессора, согласно Женевским конвенциям, в частности о защите гражданского населения. И тогда все стало бы на свои места. Было бы очевидно, что и жертвам (семьям погибших, раненым и вынужденным переселенцам) надо требовать возмещения вреда не от Украины, а от агрессора.

Решать вопрос амнистии в таком случае мы в принципе не можем, потому что не можем проводить амнистию на территории, подконтрольной агрессору.

Но перед нами стоит главный больной вопрос – освободить заложников. Если бы мы признали военное положение хотя бы на части нашей территории, то можно было бы говорить о применении международных Женевских конвенций о военнопленных и действовать в соответствии с тем, как требует эта конвенция.

Тогда международное сообщество могло бы требовать от России так же обращаться с военнопленными как того требует Женевская конвенция о военнопленных, в частности проверять, как с ними обращается оккупант и применять международные механизмы для их освобождения (обмена).

Минские соглашения

Находясь в упомянутой шизофренической реальности, мы вынуждены задумываться над тем, как выполнить п. 5 Минских соглашений. Этот пункт требует “обеспечить помилование, амнистию путем введения в силу закона, который исключает преследование, наказание лиц в связи с событиями, которые имели место в отдельных районах Донецкой и Луганской областях”.

Многие говорят, что Минские соглашения для нас не соглашения, они противоречат нашей Конституции, и мы должны выполнять только те международные договоры, которые ратифицированны Верховной Радой или к которым парламент присоединился. Я как юрист определенное время так же думал. Но, с другой стороны, есть резолюция Совета безопасности ООН, которая придает определенный официальный статус этим Минским соглашениям. И они на сегодня остаются единственным рычагом, который заставляет Путина к каким-то уступкам. Если бы не было Минских соглашений, то не было бы на что опереться в дальнейших наших переговорах, не было бы чем давить на Кремль. Иными словами, альтернативу Минским соглашениям надо искать, но пока по многим вопросам (в том числе и в вопросе пленных) ее, к сожалению, нет.

16 сентября 2014 года Верховная Рада приняла закон, который должен реализовать п. 5 Минского соглашения. Он называется “О недопущении преследования и наказания лиц – участников событий на территории Донецкой и Луганской областей” и предусматривает своеобразную амнистию для террористов. Это, наверное, единственный случай в истории нашего государства, когда принятый закон не подписывается председателем Верховной Рады и президентом более полутора лет и до сих пор находится на “техническом редактировании”. Это такая политико-правовая пауза, которую взяло государство для того, чтобы понять, стоит ли его подписывать.

Но на самом деле этот документ нелепый. Я не знаю, писали его непосредственно в Кремле и привлекались ли вообще к его созданию юристы. Но применить его практически невозможно из-за юридических глупостей в нем.

Например, он предлагает освободить от уголовной ответственности людей, которые были задействованы в деятельности вооруженных формирований. Если говорить о том, что определенные лица были участниками вооруженных формирований, то это действительно предусмотрено статьей 260 Уголовного кодекса (создание не предусмотренных законом военизированных или вооруженных формирований). А что такое “лица, задействованные в деятельности”, мне как юристу неизвестно.

Второй пункт ст. 1 этого закона касается тех людей, которые “участвовали в деятельности самопровозглашенных органов Донецкой и Луганской областей или противодействовали проведению АТО”. Но такого преступления как “участие в деятельности самопровозглашенных органов” нет. Мы не можем освобождать от уголовной ответственности за деяния, которые не являются преступлениями.

Что делать?

Лучшим выходом из ситуации будет создание рабочей группы с участием квалифицированных юристов, а также обязательно людей, которые осведомлены в проблемах оккупированных территорий – военнослужащих, волонтеров, которые занимались обменом пленных, правозащитников – и вместе написать новый закон. Им надо внести изменения в Уголовный, Уголовно процессуальный кодексы и кодекс об административных правонарушениях.

В частности, в Уголовном кодексе необходимо предусмотреть два условия освобождения от уголовной ответственности лиц – участников событий на территории Донецкой и Луганской областей, которые еще не предстали перед судом: первая – подача заявления в украинские правоохранительные органы о том, что лицо не совершало военные преступления, преступления против человечности, убийства, изнасилования, пытки, некоторые другие деяния, предусмотренные Уголовным кодексом (этот перечень преступлений надо тщательно обсудить при разработке законопроекта), и вторая – что этот человек, условно говоря, сложил оружие. Об этом должно быть указано в одной статье Кодекса.

Вторая статья должна касаться освобождения от наказания при аналогичных двух условиях лиц, которые уже задержаны на территории Украины и предстали перед судом.

В заключительных положениях к этому закону должно быть указано, что закон будет иметь временное действие. При этом его действие начнется с первого дня после того, как Украина получит полный контроль над своей государственной границей и будет продолжаться, например, три или шесть месяцев, пока мы не выполним этот закон.

Если мы примем такой закон, то выполним один пункт Минских договоренностей. Это должно обязать Кремль к возвращению удерживаемых ним заложников. Еще раз подчеркиваю: принятие такого закона – вынужденный шаг, который может иметь какое-то логическое объяснение только в одной из тех реальностей, в которых мы живем.

Выступление Николая Хавронюка, эксперта Центра политико-правовых реформ, Реанимационного пакета реформ во время круглого стола “Оккупированные территории: защита прав человека и перспективы реинтеграции”.