Эскендер Бариев: “Наша цель – защитить наших соотечественников и вернуть Крым”
26 февраля 2017 года в Киеве состоится Марш солидарности с крымскими татарами, украинцами и людьми других национальностей в поддержку украинских граждан, проживающих в оккупированном Крыму.
Мы встретились с одним из организаторов Марша – Эскендером Бариевым, председателем правления Крымскотатарского ресурсного центра, членом Меджлиса крымскотатарского народа.
Эскендер Бариев много говорил о том, как важно вести ненасильственную борьбу за возвращение Крыма, о ценности международного права, о существующих проблемах на оккупированном полуострове Украины. Но все его слова выражали одно – поддержку крымчанам и веру в скорое возвращение домой.
“Люди в Крыму хотят увидеть, что они не одни, что о них беспокоятся. Что граждане Украины разных национальностей готовы поддерживать и выражать солидарность с крымчанами. Поэтому мы призываем киевлян и всех-всех выйти на Марш солидарности в Киеве 26 февраля. Мы возьмем с собой портреты политзаключённых, портреты погибших, пропавших без вести… Это важно. Мы помним о них. Мы помним о людях, проживающих в условиях российской оккупации. И особенно важно, чтобы это увидели в Крыму”, – сказал Эскендер Бариев.
“В ЕВРОПАРЛАМЕНТЕ СЕГОДНЯ БОЛЬШИНСТВО ПОДДЕРЖИВАЕТ УКРАИНУ И КРЫМ”
– Крым с 2014 года, к сожалению, это постоянный информационный повод для СМИ. Расскажите, как Крымскотатарский ресурсный центр приближает тот день, когда Крым станет украинским де-факто?
– Я как член Меджлиса понимал ответственность, которую мы несем перед крымскотатарским народом, с первых дней оккупации. В 2014 году нами был организован в Крыму Комитет по защите прав крымскотатарского народа. Мы создали мощную сеть крымских активистов. Еженедельно в ноябре 2014 года Комитет проводил пресс-конференции, где заявлял о нарушении прав человека на полуострове.
Конечно же, наша публичность не нравилась оккупационным властям. И они всячески пытались нас провоцировать. Например, нас на одной из пресс-конференций облили зеленкой или провоцировали на драку с нашими активистами.
В июле 2014 на административной границе с Крымом ФСБ проводила обыск автомобиля, в котором я ехал в Крым, а в сентябре того же года ФСБ проводила обыск в моем доме
Я неоднократно получал предостережения силовых органов РФ, чтобы я не проявлял активность и не выступал против Российской Федерации и оккупации.
Последней точкой стала Всекрымская конференция, когда к нам ворвались 40-50 мужчин крепкого телосложения, и, провоцируя драку, пытались сорвать конференцию. Все это происходило в присутствии полиции и журналистов. Мы тогда удержали позиции, благодаря креативному подходу смогли заставить полицию вывести данных людей из зала. В тот момент, когда начала драки нельзя было избежать, я крикнул нашим активистам “Поднимите руки!”, а полиции и журналистам “Фиксируйте! Мы ни с кем не деремся! В присутствии полиции хулиганы хотят избить мирных граждан!”. И мы провели нашу конференцию.
Однако после того, как мы передали материалы конференции на имя президента Украины, Верховной Рады, отправили документы в ООН и президенту Турецкой Республики, против нас открыли дела. Нам правозащитники посоветовали не возвращаться в Крым… Это угрожало нашей безопасности.
Я с коллегами продолжил нашу деятельность тут, в Киеве. Но наша сеть активистов осталась там, с ними поддерживаем связь. В большей мере это касается сбора информации о нарушениях прав человека.
Возобновив свою деятельность в Киеве, мы создали Крымскотатарский ресурсный центр, основными приоритетами деятельности которого являются: помощь Меджлису крымскотатарского народа, правозащитная, нормотворческая деятельности и поддержка инициатив, связанных с Крымом.
Очень важное направление – это работа с молодежью.
Так, в Геническе работает наш учебно-консультативный центр, где мы оказываем правовую и административную помощь людям из оккупированного Крыма, оказываем содействие при получении украинских паспортов, свидетельств рождения и других документов, проводим семинары для активистов.
Также на семинарах мы говорим с молодыми людьми о том, что происходит в мире, в Украине и в Крыму. Мы проводим семинары по информационной и физической безопасности, чтобы люди понимали, с какими сложностями могут столкнуться.
Ежемесячно мы выпускаем “Хронику событий и правонарушений в Крыму”, а каждые полгода мы выпускаем анализ о нарушении прав человека в Крыму.
Наши цели – защита прав человека в Крыму и защита коллективных прав крымскотатарского народа как коренного народа Украины. И в этом плане мы оказываем содействие прокуратуре Автономной Республики Крым по сбору информации по делу 1944 года.
Помимо правозащитной и образовательной деятельности, мы занимаемся нормотворческой деятельностью с целью улучшения положения крымчан, крымских татар и коренных народов Украины.
А также мы предоставляем поддержку инициативам, связанным с де-оккупацией Крыма, развитием Крыма и крымских татар. Так, за год нашей деятельности мы перерегистрировали на территории материковой Украины около семи общественных организаций.
– Для возвращения украинского Крыма нужна и международная поддержка…
– Безусловно. Но, чтобы ее получить, важно, чтобы за рубежом знали о нас. Мы участвовали в разработке стратегии публичной дипломатии крымскотатарского народа. Сейчас активно работаем над ее реализацией. Мы ставим для себя задачу – подготовить людей, которые будут работать над тем, чтобы информировать весь мир о фактической ситуации в Крыму, поэтому создали Академию публичной дипломатии.
Наши ключевые партнеры – Европейский Фонд за демократию, Международный фонд “Возрождение”, Фонд Фридриха Науманна в Украине, OSF, MRG, депутаты Европарламента, международные и украинские правозащитные организации, а также Министерство иностранных дел Украины, Министерство социальной политики Украины и Министерство информационной политики Украины.
“САНКЦИИ ПРОТИВ РОССИИ НАБИРАЮТ ТЕМП В ГЕОМЕТРИЧЕСКОЙ ПРОГРЕССИИ…”
– Какая ваша стратегия возвращения Крыма?
– Правдивая информация о нарушениях прав человека в Крыму есть. Но важно ее обратить в эффективный инструмент борьбы за Крым. Например, собранную информацию превратить в уголовное производство.
Одно дело оперативно сообщать в СМИ, но немаловажно – формировать дело, кейс, уголовное производство, которое можно использовать в международных судах, в частности, в Европейском суде по правам человека.
В рамках нашей стратегии есть два очень важных периода. Мы рассматриваем, что деоккупация Крыма должна произойти в 2019 году. А в последующие два года (до 2021 года) мы будем работать над процессами возвращения в идеологическом, культурном, образовательном плане, то, что называется реинтеграцией.
– У вас достаточно смелый план. Почему 2019 год?
– 2017 год – это индикатор для нас. В этом году пройдут выборы в Европе, в 2018 году будут выборы президента Российской Федерации. Совсем недавно прошли выборы президента в США. От этих выборов многое будет зависеть. И мы надеемся, что в Европе останутся здравомыслящие силы, которые придут к власти.
И поэтому мы рассчитываем на то, – и сегодня необходимо над этим работать, – чтобы европейцы поддержали тех здравомыслящих политиков, которые принципиальны в вопросах Крыма.
В Европарламенте сегодня большинство поддерживает Украину и Крым.
Мы уже видим, что санкции, которые действую более 2 лет, дают результаты. Санкции набирают темп в геометрической прогрессии и к 2019 году их действие будет ощущаться сильнее, конечно же, если мы будем напоминать миру об их необходимости.
По Крыму сегодня пока действуют санкции, связанные с нарушением целостности Украины. Сейчас же мы вместе с другими правозащитными организациями работаем над созданием персональных санкций. Например, создать свой список по образу и подобию списка Магнитского (перечень лиц, ответственных за содержание под стражей, плохое обращение и смерть аудитора Сергея Магнитского, другие грубые нарушения прав человека в Российской Федерации, раскрытых группой юристов и аудиторов, включающих Магнитского – авт.).
В нашей ситуации таким списком может быть список Чийгоза или список Сенцова.
Ключевое тут – персональные санкции должны быть применены к тем преступникам, которые преследуют активистов крымскотатарского народа и украинцев в целом.
– С какими вызовами приходиться сталкиваться еще?
– Россия на протяжении разных исторических периодов создает условия, чтобы крымские татары сами выезжали из Крыма. Поэтому мы имеем многочисленные диаспоры в Турции, Румынии, Болгарии. Только в самом Крыму было три массовых выезда, третий из которых – депортация. В итоге крымские татары у себя на родине остались меньшинством. И сегодня Российская Федерация продолжает ту же политику.
Мы обратились к официальным источникам оккупационной власти по Крыму, и подсчитали, что на сегодняшний день на полуостров заехали или завезли порядка 115–120 тысяч человек. И эту цифру можно умножать в полтора-два раза смело. Кроме тех, кто зарегистрирован, есть люди, которые заинтересованы открыть бизнес, также приехал и российский криминал…
Согласно же официальным данным Министерства социальной политики Украины, из Крыма уже выехало порядка 30 тысяч крымчан. И это данные только зарегистрированных крымских переселенцев. Опять-таки реальная цифра в полтора-два раза больше.
То есть для Крыма очень актуальным остается вопрос замещения населения. И, если посмотреть на Конвенцию (IV) о защите гражданского населения во время войны, то там замещение населения рассматривается как международное преступление.
И наша задача после возвращения Крыма заключается в том, чтобы замещение не произошло. И даже когда Россия уйдет, то останутся пророссийские граждане, которые будут влиять на эти процессы. Скорее всего, одним из условий переговоров должно быть то, чтобы все “граждане РФ” покинули Крым, в том числе и те, кто отказался от украинского гражданства.
Второй вызов, который необходимо решать – это призыв крымчан в вооруженные силы РФ. Еще в 2014 году мы проводили петиционную кампанию, в рамках которой собирали подписи от жен-дочерей-матерей, чтобы мужчины не шли служить в РФ. В большей степени это касалось крымских татар, а также граждан Украины разных национальностей.
Данная инициатива сдержала призыв. Тогда было заявлено, что крымчане не будут служить за пределами Крыма. Но наша глобальная задача, чтобы РФ не просто не вывозила крымчан за пределы Крыма, но чтобы и вовсе не призывала в армию. Кроме тех случаев, когда мужчины сами выявляют желание служить в армии.
Нынешний весенний призыв покажет, насколько ситуация изменилась. По нашим подсчетам, за годы оккупации они смогли призвать около 3,5 тысяч крымчан.
“Я БЫЛ ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ, У КОГО ПРОВОДИЛИ ОБЫСК…”
– Преследования активистов в Крыму – как одна из стратегий запугивания крымчан со стороны оккупационных властей. Выдержать такое давление способен не каждый…
– Я был непосредственным участником крымских событий до января 2015. Я понимал, что происходит. И я понимал, что несу ответственность не только за себя, но и за свою семью, за народ, потому что давал клятву перед флагом и крымскотатарским народом.
Я понимал, что более жесткие действия со стороны Меджлиса могут привести к пролитию крови. Однако мы не могли позволить, чтобы крымскотатарский народ поддержал нарушения международного права.
Мы, крымские татары, – малочисленный народ, у нас нет своих ресурсов. И единственное, что нас может защитить, – это международное право. Если мы будем поддерживать Российскую Федерацию или любую-другую страну, нарушающую международное право, у нас не будет перспектив.
Ведь завтра уже по отношению к нам будет нарушаться международное право, и нас уничтожат.
Поэтому мы изначально выступили против референдума – и нас народ поддержал. Я один из тех, кто инициировал, чтобы из Крыма граждане Украины обязательно принимали участие в выборах президента Украины в мае 2014 года. Это было очень важно, чтобы легитимизировалась украинская власть.
Мы публично призывали крымских татар не участвовать в голосовании так называемых местных советов, а также на выборах в Государственную Думу. Поскольку эти политические процессы незаконны.
Я реально понимал, что подвергал себя опасности, потому что выступал публично. И если сначала мне еще пытались предложить деньги, вели беседы, почему мы не воспринимаем Россию, из Санкт-Петербурга приезжали общественные организации, надеясь наладить с нами контакт, то потом начались угрозы.
В период оккупации, в марте, у меня родился второй ребенок. И мне приходилось утром ездить в воинские части поддерживать украинских солдат, давать журналистам интервью, днем быть на заседаниях Меджлиса, а вечером ехать в роддом, чтобы увидеться с супругой.
Я был одним из первых, у кого проводили обыск. Это произошло 16 сентября 2014 года. Ко мне пришли ранним утром. Пригнали несколько автобусов, было человек 16 вооруженных солдат, были и гражданские. Оцепили подъезд. В мой дом ворвалось четверо человек, направляли дуло автомата в мое лицо. А у меня в кроватке спал 6-месячный ребенок, в соседней комнате – старший ребенок 4 лет…
В Киеве я четыре месяца жил у друзей и коллег в офисе, не мог забрать супругу с двумя детьми. В Крыму остались и мои пожилые родители, к которым раньше я каждый день приезжал в гости.
Я уверен, что справедливость рано или поздно восторжествует, и мы вернемся в Крым. Я этим живу.
“СИЛА КРЫМСКОТАТАРСКОГО НАРОДА – В НЕНАСИЛЬСТВЕННОЙ БОРЬБЕ”
– Когда в прошлом году в Украину приезжал адвокат по делу Эмира-Усеина Куку Андрей Сабинин, он сказал, что взаимная поддержка крымских татар пугает следователей и судей России…
– Крымские татары всегда шли путем ненасильственной борьбы за свои права. У крымских татар последние 2 века сложная судьба, борьба за свои права, за право на самоопределение. В конце 50-х формировалось крымскотатарское движение, которое определило путь ненасильственной борьбы. И тот опыт передался новым поколениям. Я родился в семье активистов крымскотатарского национального движения.
Понятно, что сегодня ситуация несколько поменялась. Но принцип ненасилия сохранился. И я сторонник этого. Я сам ощущал такие моменты, когда я без оружия был сильнее тех людей, которые стояли с автоматами.
Мы боремся против оккупанта – мы не боремся против русского народа. Для крымских татар важно развитие любого народа. Но для нас важно развитие и наше. Для нас важно, чтобы не нарушалось международное право, которое может защитить всех нас.
Может ли один человек противостоять системе? Я приведу такой пример: 1978 год, Советский Союз – супердержава. А в Нью-Йорке выходит книга одного человека “Джемилев против СССР”. Любой гражданин Советского Союза сказал бы, какой идиот написал эту книгу. Как может маленький человек выйти против супердержавы? И мы стали свидетелями, что супердержавы нет, а Мустафа Джемилев живой.
И я более чем убежден, что если мы будем стоять на позиции ненасильственного сопротивления, у нас всегда будут друзья, поддержка, и мы сможем победить врага. И я уверен, что Россия уйдет из Крыма рано или поздно. И я мечтаю увидеть это, и развивать свою родную землю. К слову, до 2019 года не так уже и далеко…
Фото из личного архива Эскендера Бариева
Материал подготовлен в сотрудничестве с Institute for War and Peace Reporting
