Несмотря на жестокие репрессии, украинцы в Крыму продолжают сопротивление и ждут деоккупации
Я – крымский журналист и политический деятель, первый заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа. Я провел почти три года в российской тюрьме, потому что я публично выступал против оккупации Крыма Россией. Меня освободили пять месяцев назад.
В 2014 году украинские граждане, в том числе коренной крымскотатарский народ, оказались фактическими заложниками авторитарного репрессивного режима Кремля. Многие из них открыто выступили против преступных действий России в защиту территориальной целостности Украины и ее суверенитета.
26 февраля 2014 года по призыву Меджлиса крымскотатарского народа под зданием крымского парламента собрались около 15 тысяч крымских татар и украинцев. Именно они на один день отсрочили оккупацию Крыма и заставили Россию прибегнуть к откровенно преступным действиям.
Российские власти начали жесткие репрессии: похищения людей, запреты въезда на территорию Крыма лидерам крымскотатарского национального движения, обыски и аресты общественных активистов, которые сопровождались пытками, преследования журналистов, запреты на проведение публичных мероприятий.
Для оккупированных украинских территорий уже одиннадцатый год характерными стали нарушения и ограничения права на свободу и личную неприкосновенность, свободы выражения мнения, свободы мирных собраний и ассоциаций, права на справедливый суд.
Многие журналисты и общественные активисты Крыма фиксировали и сообщали информацию об этих нарушениях. Вследствие незаконного и политически мотивированного преследования российскими оккупационными властями часть из них была незаконно арестована, часть была вынуждена покинуть оккупированный Крым.
Я оставался в Крыму до самого ареста в сентябре 2021 года.
Меня и двух моих друзей Асана и Азиза Ахтемовых осудили по сфабрикованному уголовному делу. Мне присудили 17 лет заключения.
Я лично пережил много испытаний, которые являются частью жизни политзаключенных. Плохое питание, отсутствие медицинского обслуживания, моральные и физические унижения и издевательства в тюрьме. И, конечно, ощущение несправедливости. Пережить всю эту ложь во время следствия и судебного процесса было, пожалуй, самым тяжелым испытанием для меня.
Следствие фабрикует материалы уголовного дела, зная, что прокурор и судьи вынесут заранее известный вердикт. Политические судебные процессы не имеют ничего общего с правосудием. Абсолютно отсутствует состязательность сторон. Судьи, нарушая закон, являются стороной обвинения.
Беззаконие не ограничивается следствием и судами. В тюрьме также часто невозможно защитить свои права. В следственном изоляторе Симферополя меня и других заключенных избивали, оскорбляли, заставляли учить и петь гимн России. Запрещали садиться на кровать, из-за чего большую часть дня в камере мы вынуждены были находиться на ногах.
Но многие политзаключенные пережили еще более жестокое обращение и пытки, о чем они мне лично рассказывали. Четырех человек, которых вместе со мной задержали в сентябре 2021 года, пытали. Их жестоко избивали, пытали током, угрожали убить их и даже их детей.
В тюрьме я познакомился с украинцем из Херсонской области. Он рассказывал мне, что оккупанты пытали его жену, чтобы заставить его подписать признание в совершении преступления.
Другой украинец рассказал, что его и других пленных регулярно избивали, а потом выводили на расстрел. Но палачи стреляли возле головы и смеялись. Для них это было развлечение. Такая жестокость применяется в отношении большинства политических заключенных, гражданских лиц в плену и военнопленных.
Отдельным видом жестокого обращения в российских тюрьмах является неоказание необходимой медицинской помощи. По дороге из Крыма в Красноярскую тюрьму я сильно заболел, но медицинской помощи мне никто не оказал. Все лекарства, которые передала жена, у меня были изъяты. Мой организм был вынужден сам справляться с болезнью.
В феврале этого года я снова тяжело заболел в тюрьме. Весь день я и мой сокамерник просили привести врача. Но никто этого не сделал. Мне даже не разрешили лечь на кровать. От усталости я просто лег на пол.
Заключенная по сфабрикованным обвинениям гражданская журналистка Ирина Данилович имеет серьезные проблемы со слухом, неврологические расстройства и возможное поражение мозга.
Гражданскому журналисту Амету Сулейманову требуется срочная операция на сердце, без которой он может умереть.
В тяжелом состоянии политзаключенный Тофик Абдулгазиев. Ему диагностирован ряд серьезных заболеваний. Он потерял сорок килограммов собственного веса. Однако суд отказался принять решение о его освобождении, хотя для этого есть законные основания. Более того, когда по нашей просьбе турецкий омбудсмен обратился по поводу него к российской коллеге, она ответила, что с ним все хорошо.
В тюрьму закрыли абсолютного слепого и больного Александра Сизикова.
65-летний Насрулла Сейдалиев не может получить квалифицированную медицинскую помощь уже в течение 2,5 года заключения. На данный момент тюремный врач сообщил, что ему придется ждать как минимум до февраля следующего года, чтобы попасть в больницу.
Более 60 крымских политзаключенных нуждаются в немедленной медицинской помощи.
В российских тюрьмах именно из-за отсутствия медицинской помощи умерли двое крымских политзаключенных – Джемиль Гафаров и Константин Ширинг.
Сейчас насчитывается 218 официально признанных правозащитниками крымских политзаключенных, 132 из которых – крымские татары.
Репрессивная политика, не останавливаясь ни на минуту в течение всех лет оккупации, с началом полномасштабной вооруженной агрессии России против Украины в 2022 году приобрела невероятный размах.
Сегодня ни один гражданин Украины в Крыму не может чувствовать себя в безопасности и иметь уверенность, что в случае необходимости он сможет защитить свои права, свою жизнь.
Жители Крыма вынуждены жить в атмосфере страха и подозрения, кризиса доверия друг к другу, вынуждены совершать действия против собственной воли под давлением оккупационных властей. Например, участвовать в незаконных выборах, поддерживать “СВО” или выходить на различные пропагандистские политические акции.
Такие условия жизни в оккупированном Крыму являются результатом сознательной целенаправленной преступной политики российских властей в отношении украинского населения полуострова.
Понятно, что оккупационная власть пытается скрыть свои преступления.
Свободная журналистика в Крыму уничтожена. Гражданские журналисты, в основном крымские татары, которые заняли место профессиональных медийщиков, подвергаются репрессиям. За решеткой находятся 18 незаконно заключенных крымских журналистов.
Не защищены и адвокаты, которые защищают политзаключенных. Недавно в Крыму состоялся обыск в доме супругов юристов Рустема Кямилева и Лили Гемеджи.
Оккупанты обвинили Рустема в “дискредитации ВС РФ” и “пропаганде нацистской символики”, после чего назначили 10 суток административного ареста и наложили штраф в размере 50 тысяч рублей.
Но несмотря на это, украинские граждане в Крыму продолжают сохранять любовь к своей стране, приверженность демократическим ценностям, желание свободно пользоваться правами и свободами человека.
Тысячи моих соотечественников ожидают скорейшей деоккупации крымского полуострова.
Эти настроения трудно увидеть извне, или даже находясь где-то в Симферополе или Ялте, именно потому, что российская оккупационная власть очень быстро, неадекватно жестоко реагирует на любые проявления лояльности жителей Крыма к Украине.
Учитывая негативное отношение большого количества украинских граждан в первую очередь коренного народа – крымских татар к российской оккупации, для укрепления своих позиций в оккупированном Крыму и демонстрации внешнему миру якобы “сплошного согласия” местного населения с оккупацией, Россия опять же в нарушение международного права с первых лет начала активное целенаправленное переселение россиян в оккупированный Крым.
Последствия этого демографического преступления усиливаются принудительной мобилизацией, когда жители оккупированного Россией Крыма привлекаются в ряды российских вооруженных сил. Чтобы исключить необходимость воевать против собственного украинского государства, тысячи крымских татар с семьями вынуждены были уехать с родины.
Для небольшого коренного крымскотатарского народа это можно расценивать как настоящую гуманитарную катастрофу. Можно прямо говорить, что преступная репрессивная политика России направлена на вытеснение крымских татар с родины, которые ради собственной безопасности оставляют свои дома и переселяются.
К сожалению, в то время, как Украина невероятными усилиями добивается освобождения нескольких собственных граждан из российского плена, количество заложников российского режима только растет.
Из-за непримиримой позиции российской власти, ее нежелания прислушиваться к голосу международного сообщества, освобождение украинских граждан, прекращение любых преследований на оккупированных территориях, защита прав и интересов коренного крымскотатарского народа возможны только в случае победы Украины в борьбе за собственную территориальную целостность и суверенитет.
Любые попытки позволить России оставить себе оккупированные украинские территории, в том числе Крым, означают продолжение репрессий в отношении украинских граждан. Соглашаясь на такие предложения, мы должны понимать, что оставляем сотни тысяч невинных заложников без нашей защиты под властью России.
Поэтому наши совместные усилия в первую очередь должны быть направлены на поддержку Вооруженных сил Украины, на поддержку способности нашего государства защитить собственных граждан и вернуть оккупированные территории, что так же означает защиту наших общих демократических ценностей, прав и свобод людей.
Речь журналиста, общественного деятеля, первого заместителя председателя Меджлиса крымскотатарского народа Наримана Джеляла на открытии конференции Crimea Global
