Аркадий Бущенко: “Судьи Верховного Суда должны быть звездами, к мнению которых прислушиваются”

Дата: 30 October 2017 Автор: Ирина Выртосу
A+ A- Підписатися

Об Аркадие Бущенко можно сказать, что он… неожиданная фигура.

Аркадий Бущенко / Фото – Валерия Мезенцева

Адвокат, чьи дела в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) уже более 20 лет меняют Украину.

Правозащитник, который смело поддает критике государство. И убежден, что именно в этом и проявляется патриотизм.

Управленец, который более пяти лет возглавлял крупнейшую в Украине правозащитную организацию – Украинский Хельсинский союз по правам человека (УХСПЧ). За это время ему удалось создать мощную команду и ответственную систему менеджмента.

“Когда я возглавил УХСПЧ, мы имели достаточно большие амбиции и вызовы – мы значительно увеличили объемы своей деятельности, бюджет организации. Нужно было выполнять обещания перед людьми, которые к нам обращались за помощью, перед донорами. Иногда это было непросто”, – говорит правозащитник.

Сейчас Аркадий Бущенко – один из немногих, кто, не будучи карьерным судьей, успешно сдал экзамен на судью Верховного Суда Украины. На вопрос “Почему в судьи?” мой собеседник хитро улыбнулся: “Я столько досаждал нашему государству, что пора и подлатать карму”.

“Я столько досаждал нашему государству, что пора и подлатать карму”

“ЛУЧШЕ В УКРАИНЕ МЕНЯТЬ СУДЕЙСКУЮ СИСТЕМУ, ЧЕМ ЖДАТЬ ГОДАМИ РЕШЕНИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА”

– Господин Аркадий, даже для Украины, в которой за одну ночь могут меняться законы, тот факт, что правозащитник стал судьей Верховного Суда – достаточно неординарно. Из других стран нам даже завидуют, что украинская власть смогла сделать такой шаг…

– Я был одним из тех, кто выступал за изменение подхода к формированию Верховного Суда Украины (ВСУ). Откровенно говоря, не знаю, сохранится ли надолго такой подход. Ранее Верховный Суд формировался из карьерных судей, которые прошли первую инстанцию, апелляцию. Их утверждали, очевидно, учитывая предыдущие заслуги. Но главное – такого судью система уже знала.

В таком подходе выбора судей ВСУ есть здравый смысл. И есть недостатки. Так, человек, который всю жизнь проработала в судах, является носителем определенной культуры, ценности которой привносит и в Верховный Суд. А это неизбежно консервирует эту систему.

Современный подход, когда на высшие судебные инстанции пригласили людей “посторонних”, тоже имеет свои “за” и “против”. Однозначно, это свежий ток в культуру судебной системы. С другой стороны, это довольно рискованный шаг. Меня никто не видел в качестве судьи. Каким я буду? Неизвестно. Даже я не знаю.

“Если же внутри Верховного Суда будет длиться война амбиций, то это приведет к не очень хорошим последствиям”

Надеюсь, сплав опыта и новых веяний даст удачную комбинацию и обогатит обе стороны. Если стороны будут слушать друг друга – то мы выиграем. И я готов на такой диалог. Я понимаю, что многого не знаю о судейской деятельности, и готов учиться. Хотя уже более 22 лет я являюсь частью украинского правосудия как адвокат.

Если же внутри Верховного Суда будет длиться война амбиций, то это приведет к не очень хорошим последствиям.

Сегодня перед Верховным Судом непростой вызов: вырабатывать общие подходы, взгляды, общую правовую культуру. И в первую очередь, я говорю о прецедентных решениях ВСУ. Именно они создают правовой порядок в стране.

Почему вы решили пойти в судьи?

– Можно было бы стать в позу и сказать, что мне не все нравится в судебной реформе. Поэтому останусь в стороне… Но я как образованный человек понимаю, если ожидать идеальных условий для воплощения своих идей, они никогда не наступят. Ни одна система не является идеальной и эта реформа не является идеальной, и созданный ВСУ тоже не идеален.

Можно было бы также остаться в зоне комфорта и продолжать свою работу адвоката. И, честно говоря, я долго колебался, принимать ли участие в конкурсе, менять ли свою карьеру. Например, мне не хотелось выставлять свои частные дела на всеобщее обозрение, а теперь я вынужден допустить определенное вмешательство в мою частную жизнь.

В конце концов, я принял правильное решение. Тем более для любого адвоката должность в Верховном Суде является вершиной карьеры. И не мечтать об этом как-то неуместно.

Во-вторых, было очень интересно принять участие в самом конкурсе. Есть немало критики относительно его проведения. Однако то, что такой конкурс стал возможным, уже является выдающимся событием в мировом масштабе. Речь идет о степени доступа к профессии.

Да, определенные процедуры избрания судей несовершенны, но это не сравнить с тем, как происходило ранее. Я даже не знаю, какими каналами люди попадали в Верховный Суд. Сегодня эти каналы визуализированы. И общество может наблюдать, как избираются судьи ВСУ, имеют возможность критиковать эти процедуры.

Например, мне не нравились определенные шаги со стороны Высшей квалификационной комиссии. Вызывает удивление установление разных минимальных баллов для разных юрисдикций. Я не считаю это методологически правильным.

Также странно, почему не были опубликованы практические работы. Я не считаю это вмешательством в частную жизнь. Это оценка квалификации судей. Также мне показалось, что интервью были несколько неструктурированными. Все это создает впечатление методологически не выверенной технологии отбора. И может вызвать нарекания разных кандидатов. И над этим надо работать. Однако этот процесс стал публичным.

“Я действительно вижу шанс изменить парадигму судебной системы”

И самый главный мой мотив пойти в судьи – возможность в значительно более короткие сроки улучшать судебную практику в Украине.

Сегодня, чтобы достичь существенных изменений в украинской системе правосудия, мне следует пройти довольно долгий путь. Есть дело. Я формирую жалобу, отправляю ее в ЕСПЧ, ожидаю несколько лет, только после этого Европейский суд принимает решение в пользу моего клиента. А только тогда наше государство начинает как-то реагировать, и наконец наступают изменения.

Я решил сократить этот путь. В должности ВСУ я так же могу идентифицировать проблемы, могу предупредить или исправить нарушения. И это будет значительно быстрее и, возможно, более эффективно, чем я то же самое буду делать с помощью ЕСПЧ.

Я действительно вижу шанс изменить парадигму судебной системы. Деятельность Верховного Суда влияет на всю систему в Украине, по крайней мере, должна влиять. Как по мне – время для этого уже пришло.

И наконец, мне хотелось понять, смогу ли я остаться тем самым на новой должности.

Когда в неформальной беседе с прокурорами, следователями, судьями я разъясняю, что дело нужно решать так и так, большинство из них соглашаются, но говорят, что не могут принять такое решение. Я хотел бы понять почему? Система не дает? Что магическое происходит, что ты не можешь принять решение в соответствии с тем, что считаешь правильным?

Мне кажется, что я имею достаточную независимость для того, чтобы выносить решения согласно моим убеждениям. Мне ничего не нужно от государства – ни служебного жилья, ни каких-то премий… Но мне важно знать, что в качестве судьи я могу сохранить свои ценности.

“Многие выводы Общественного совета доброчестности у меня вызывают недоумение. Я не считаю их обоснованными”

“В УКРАИНЕ МНОГО ЖГУЧИХ ТЕМ НЕ ЗАТРАГИВАЕТСЯ…”

– Общественный совет доброчестности дал по 30 кандидатам ВСУ негативные выводы. Насколько суд будет успешным, имея “таких” судей в самом начале перезагрузки?

– Я не совсем согласен с теми методами, по которым работает Общественный совет доброчестности (ОСД). И много выводов у меня вызывают, мягко говоря, недоумение. Я не считаю их обоснованными. На мой взгляд, ОСД занялся тем, на что у них нет ни полномочий, ни компетентности – оценкой правильности судебных решений. И термин, который они придумали – “сомнительные решения”, – на мой взгляд, он очень сомнительный.

Как адвокат скажу, что нет ни одного судейского решения, которое я был бы не способен подвергнуть сомнению. Ни одного!

Подход ОСД отдает политическим субъективизмом. “Мы считаем этого судью недоброчестным, потому что он был против Майдана”. Как по мне, это совсем не аргумент. Извините, но если сегодня политический курс “мы идем в Европу”, а судья не хочет в Европу, следовательно, он недоброчестный? Но завтра мы скажем, что не в Европу хотим, а в Арабские Эмираты, то все сегодняшние добропорядочные становятся автоматически недоброчестными? Кто доброчестнее – тот, кто 20 лет не хотел в Европу при любых политических силах, или тот, кто сразу изменил свое отношение за новыми политическими веяниями?

“Считать судью недоброчестным только потому, что он не исповедует те подходы, которые я разделяю, нельзя”

Или еще один “упрек” судьям – они принимали участие в делах Тимошенко, Луценко, автомайдановцев, решения по которым считаются несправедливыми. Причем люди, которые это обсуждают, сути дела толком не знают. Поэтому мне было неприятно читать некоторые выводы Общественного совета доброчестности. Причем многие выводы были обоснованы решениями Европейского суда, принятыми по моим жалобам. Много дел, на которые ОСД ссылается, я знаю очень глубоко, я их изучал как адвокат. И, поверьте, эти дела очень непростые, слишком непростые, чтобы навешивать так легко на судей ярлыки “негодяев”.

Считать судью недоброчестным только потому, что он не исповедует те подходы, которые я разделяю, нельзя. Да, он может не понимать определенных концепций, которые, я считаю, он должен бы понимать. Но к доброчестности это не имеет никакого отношения.

– Вы упомянули о новых политических веяниях и изменении из-за этого своих позиций. В Украине правозащитники и правозащитницы все чаще жалуются на давление со стороны власти и общества из-за того, что противопоставляются права человека и интересы национальной безопасности…

– Если рассуждать в парадигме противостояния с Российской Федерацией, я считаю самой большой из побед Путина: что в Украине зашкаливает патриотизм. Да, я понимаю война. Но это не должно мешать свободному высказыванию мнений.

Цензура – именно это сейчас происходит в Украине. Много больных тем не затрагивается. Я бы даже сказал не об официальной цензуре, а о самоцензуре. А это еще более опасно.

Я знаю, что многие приватно реагируют на определенные события адекватно, но публично не хотят высказывать свою позицию. И это очень угрожающе – люди начинают прятаться. И неважно, боятся они коммунистов, фашистов, патриотов, религиозных общин или общественного осуждения…

“Многие считают непатриотичным нашу критику власти”

Например, Украинский Хельсинский союз по правам человека много критикуют за то, что мы говорим не только о преступлениях, которые совершают негодяи так называемых ЛНР/ДНР, но и о преступлениях, которые совершают наши вооруженные силы, нацгвардия, полиция, добровольческие батальоны. Мы не считаем, что в оценке преступлений надо исходить из соображений патриотизма. Но это… сегодня считается непатриотичным.

Также многие считают непатриотичной нашу критику расширения полномочий власти, незаконных прослушиваний, политических преследований, преследований за выражение мыслей. Но это является нашей реальностью. И я считаю патриотично именно говорить об этом. Иначе мы можем легко превратиться в страну с таким режимом, который действует в России. Тогда за что мы воюем?

У нас нет этнического конфликта, у нас нет территориальных претензий, войны за ресурсы. Я убежден, что наш конфликт возник из-за разных ценностных принципов. И если мы хотим быть примером демократического государства, в отличие от нашего соседа, тогда всем нам следует уважать взгляды, которые не нравятся, и заботиться о возможности их безопасно высказывать.

Вы посмотрите на Великобританию, на США, в которых также есть большие проблемы с террористическими угрозами. Этого Трампа несчастного только ленивый не стукнул – и ничего, страна развивается, и неплохо, даже Трамп нормально реагирует на это.

– Очередной сексистской шуткой…

– …Я не хочу сказать, что в Украине это перешло точку невозврата. К счастью, менталитет нашего народа таков, что у нашей власти нет шансов стать популярной, так как мы всегда что-то высмеиваем. И власти надо с этим смириться.

Но тенденции есть. И не только со стороны власти, но и со стороны гражданского общества – его разных групп, которые не воспринимают то, что им кажется непатриотичным.

“К счастью, менталитет нашего народа таков, что у нашей власти нет шансов стать популярной, так как мы всегда что-то высмеиваем”

“ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ, КОТОРОЕ СЕГОДНЯ НЕ ПРИНИМАЮТ, ЗАВТРА МОЖЕТ СТАТЬ НОВОЙ ПРАКТИКОЙ”

– Господин Аркадий, вы не только адвокат, но и правозащитник. Как вы думаете, что есть общее и отличительное у судьи и правозащитника?

– Думаю, больше отличительного, чем общего.

Спасибо, что меня так много людей называют правозащитником, но я склонен считать себя более профессиональным адвокатом, менеджером, чем правозащитником.

Как адвоката, правозащитника моя работа заключается в том, чтобы лучше представить интересы своего клиента. Привести сильные аргументы своей позиции. И я могу быть неправым. Я не обязан в этом случае быть правым. Я могу требовать большего, чем положено моему клиенту. Хотя я никогда не считал допустимым отстаивать интересы любой ценой. Есть границы, которые на адвоката накладывает этика, у меня эти границы иногда жестче, чем предусмотрено принятыми правилами.

Зато как судья я должен найти справедливую меру – я не могу становиться на сторону одной или другой стороны. Я должен найти то равновесие, которое будет справедливым в каждом конкретном случае. Поэтому у правозащитника и судьи разные задачи.

Адвокаты, правозащитники, защищая интересы потерпевшего, двигают правовую систему, по сути, ее раскачивают. Иначе общество бы не развивалось. К примеру, можно вспомнить о том, как менялось отношение к дискриминации в отношении определенных рас, определенных народностей. Это был долгий сложный путь.

В цивилизационном развитии суд является консервативной системой. Одна из ценностей, которую судебная система предохраняет, это постоянство порядка. И если задуматься, зачем нам суд, когда сегодня он решает так, а завтра по-другому? Люди заинтересованы в постоянной правовой системе. В ней они могут спокойно жить, зная, если сделаю так – то меня накажут, если сделаю по-другому – все будет законно.

Судебная практика меняется очень медленно. И требуется большое количество убедительных обстоятельств, чтобы суд двигался дальше. Это не происходит так, как в Верховной Раде: сказали, что завтра будем жить по-новому – и взяли поменяли все законы. Теоретически, в парламенте это возможно. Но такого не должно быть в суде.

Однако для формирования судебной практики, должны быть как носители прогрессивных идей, так и консерваторы, которые беспокоятся, чтобы прогресс не превратился в хаос.

“Когда я читаю большинство решений, то даже я, юрист, не понимаю… зачем все это писать? Вспоминается очень много неважных вещей”

– Какие вы ставите цели перед собой в качестве судьи?

– Сегодняшний тренд – судьи должны вести блоги, рассылать смс и т.д., чтобы улучшать свой имидж в глазах общества. Я придерживаюсь более консервативных взглядов и считаю, что основным средством коммуникации между судьями и народом должно быть судебное решение.

Поэтому мне в должности судьи хотелось бы поспособствовать формированию яркой и понятной судебной практики.

Когда я читаю большинство решений, то даже я, юрист, не понимаю… зачем все это писать? Вспоминается очень много неважных вещей. И часто не пишутся нужные вещи. Я хочу, чтобы наши судьи стали звездами. Судьи Верховного Суда – это вам не просто так. Но кого вы из них знаете? Судьи не являются публичными лицами. И это неправильно. Они как винтики системы, а не личности, которые вкладывают свой авторитет, репутацию, изобретательность, мастерство, мудрость в правовую систему.

В США судей Верховного Суда знают все. Каждый из них является публичной фигурой. На слово Верховного Суда США ожидают миллионы юристов. Я помню, как в 2006 году назначали в Верховный Суд Антонин Грегори Скалия – вся пресса была заполнена анализом, кто он такой, какие решения выносил, какие имеет убеждения. Что-то подобное помните в Украине?

У нас только недавно начали появляться в публичном пространстве особые мнения судей. До этого – полное единодушие. Может, кто-то из судей и был не согласен, но этой информации нет.

А это очень важный элемент судебной системы. Особые мнения – это то, что придает дополнительную ценность самому решению. Потому что особое мнение, которое сегодня не поддержало большинство, может стать завтра основой для кардинального изменения практики. А для этого надо научиться писать решения ясно, человеческим языком. Пока у украинских судей такой привычки нет.

Взять, например, решение американских, британских судей – они обращаются к публике, к народу. Они хотят объяснить свою позицию, почему пришли к такому решению.

У нас же судьи пишут… для апелляции. Или чтобы никто вообще не понял. Поэтому эти решения неинтересны, на них нельзя построить позицию. Я не говорю обо всех. Есть выдающиеся решения, за которыми я охотно наблюдаю. Но это скорее исключение из украинской судейской традиции.

Только недавно судьи начали менять стиль коммуникации с народом. Не все удается – иногда их заносит в революционные и неоправданные вещи. Но сама тенденция, что судьи стали больше аргументировать, мне нравится.

“Верховный Суд нужен для выработки единой практики. Ведь вас, умников, именно для этого и выбрали”

Я убежден – четкие решения решают проблемы, производят правовые подходы, вообще способствуют тому, что судебная практика становится более последовательной. И я с нетерпением жду, когда судьи перестанут решать одно и то же дело в Виннице по одному, а в Харькове – по-другому…

В конце концов, Верховный Суд нужен для выработки единой практики. “Ведь вас, умников, именно для этого и выбрали, а мы в районах подождем, как правильно решать дела”, – ожидают судьи первой инстанции.

Впрочем, пока все происходит наоборот. “Вы порешайте на местах, как видите ту или иную проблему, а мы соберем практику, обобщим ее, а затем уже и свое слово скажем…”, – “отвечают” в Верховном Суде.

Но право так не работает. Право – это нормативная вещь. И Верховный Суд в конце концов для того и действует, чтобы создавать нормы. Это не задача районного суда. Иначе – это перекладывание ответственности.

Также мне очень не нравится, когда ВСУ просто отменяет решение и направляет дело на новое рассмотрение, не выполняя своих обязанностей.

Во-первых, это создает безумную нагрузку на суды, потому что дела кружат по несколько раз. Во-вторых, это неправильный подход. Если вам не нравится, как дело решили предыдущие суды, тогда покажите, как надо.

Решение ключевых вопросов наконец-то уменьшит давление на судей – сегодня около 50 тысяч нерассмотренных дел… И я подозреваю, что многие из них поданы из соображений “а может сработает”. Потому что люди привыкли, что одна коллегия судей может решить дело так, а другая – по-другому. Поэтому подавая жалобу, надеются попасть в “правильную” коллегию.

Когда я подаю дело в Европейский Суд по правам человека, я на 95% уверен, как оно будет рассматриваться. Потому что в ЕСПЧ есть последовательная практика, на которую я опираюсь. Очевидно, какие-то спорные моменты могут сыграть не в пользу моего клиента, но в целом я понимаю, как мое заявление будет решаться.

Последовательная практика также сокращает расходы на судопроизводство. Тогда адвокаты понимают – идти или не идти в суд, они советуют клиенту, как лучше быть, формулируют спорные пункты так четко, чтобы именно на них обращали внимание. Все это формирует определенную правовую культуру.

Верховный Суд Украины, к сожалению, пока не создал такой последовательной практики. Надеюсь, это скоро будет меняться.

“Надеюсь, Верховный Суд Украины скоро изменится”

Фото – Валерия Мезенцева, Центр информации о правах человека

Поділитися:
Якщо ви знайшли помилку, виділіть її мишкою та натисніть Ctrl+Enter